Подземный ход, или Городок - Евгений Шовунов

но работу не бросили. На своем горбу они таскали воду из канала для полива. Вручную рыхлили твердую, как камень, землю. И к середине лета урожай попер. Стали нужны рабочие руки.

Нам выдали необычный инструмент. Наши тяпки корейцы забраковали сразу. По их словам, от такого орудия больше вреда, чем пользы.

– Вот тебе мотыга! – Главный кореец по имени Виталий вручил мне небольшую штукенцию длиной в полметра.

Больше всего она напоминала смесь кочерги с железным совком для сбора сгоревшего угля из печи. К ее концу был приварен острый, как бритва, квадрат.

Я осторожно повертел непривычное орудие труда. Пацаны сделали то же самое.

Виталий сел на корточки и начал прополку. Каждая грядка была шириной в метр и длиной в километр. На человека приходился один такой ряд в день. Между ними было не больше полуметра.

Мы заметно приуныли. Фронт работы отпугивал. Хорошо, что взяли перчатки.

Через час остановились на перекур. К тому времени мы прошли не больше полста метров. Виталий оторвался далеко вперед.

– Да, старик, умеешь ты находить работу, – похлопал Славка по плечу Дядю Бэ.

Тот не смог ответить из-за усталости. Серёга растянулся между грядок. Сил не было. А ведь прошел всего час!

Жара стояла страшная. Спасали панамки и бутылки с водой.

К обеду каждый из нас прополол треть своего ряда. Решили сходить по домам и подкрепиться. Возвращаться не хотелось.

После обеда работать стало еще тяжелее. Тянуло в сон. Виталий приступил ко второй грядке. Серёга без эмоций смотрел на его старания. Дядя Бэ двигался, будто в замедленной съемке. Славка поправил на голове тюрбан и затянул унылую песню, как будет жить с кем-то в маленькой хижине на берегу очень тихой реки.

Его вытье придало нам свежие силы.

– А что далеко ходить? – кряхтя, съязвил Серёга. – Чем тебе канал не тихая река? Поставь рядом вигвам в лесополосе. Найди цыпу-дрыпу, наплоди детей.

Над полем раздался дружный хохот. Больше всех смеялся человек в тюрбане. Работавшие далеко впереди корейцы посмотрели на нас с удивлением, но ничего не сказали.

Так, за шутками-прибаутками, мы прошли половину своих грядок. Дальше работа пошла веселее.

– Дядя Бэ, а ты на что свои пять рублей потратишь? – допытывался Славка у инициатора наших страданий. – Снова комиксы купишь? Или журнал «Здоровье»?

Бэ от усталости еле шевелился. Он мог и умел работать, но в позе на карачках трудился впервые. К тому же ему досталась немного кривая и тупая мотыга. Дядя Бэ придерживался какой-то необычной диеты бодибилдера. Мясо не ел в принципе. В основном питался проросшими злаками и творогом, отказавшись от чая с сахаром и мучного.

От таких терзаний и без того тощий Бэ стал похож на ожившую мумию.

– Пока не решил, – прохрипел культурист. – Надо еще до дома дойти.

Про мою ситуацию парни знали и вопросов не задавали. Я собирал деньги на междугородние телефонные звонки замарашке. Так родители называли мою подружку, жившую в другом райцентре за семьсот километров от нашего городка. Они вообще всех мало-мальски близко вертящихся возле меня девчонок заочно дразнили замарашками.

На каникулы моя мадам укатила домой и просила звонить ей туда почаще. Эпистолярный роман как-то не задался, поскольку мне совершенно не о чем ей было писать. Не рассказывать же в депешах, как мы крадем колхозное сено. Или как пошли на рыбалку и поймали утку на рыболовный крючок… Ни одна скво не будет с интересом читать, как здоровые лбы делают ставки на бои насекомых или как по вечерам рубятся в футбол на дешевое пиво.

Родители подслушивали наши интимные разговоры через спаренный телефон в летней кухне и вовсю веселились. Я узнал об этом совершенно случайно, услышав посторонний звук, похожий на сдавленный смех. Подружка моя не могла одновременно болтать и кудахтать. Штирлиц скрыл свои подозрения. Как раз вовремя подоспело предложение потрудиться от Дяди Бэ.

Последние сто метров мы буквально проползли. От утренних планов после работы искупаться в канале не осталось и следа. Хотелось упасть на землю и тут же уснуть.

Виталий оценивающе посмотрел на наши труды. Грядки сияли чистотой. Все сорняки были уничтожены. Мотыги сданы. Работники лежали между рядами и смотрели в небо.

– Да, парни, не ожидал от вас такой прыти, – главный кореец уважительно покачал головой. – А то приходят тут пахари, начинают полоть и через час тихо смываются. Вот ваш гонорар.

С этими словами Виталий раздал нам честно заработанные деньги. Мы не спеша рассовали их по карманам. За день руки и ноги загорели до красноты. Пальцы ног едва шевелились от грязи. Ногтей не было видно. Шлёпки походили на обувь маленького Мука.

– Завтра ждать? – осторожно поинтересовался Виталий.

Мы с видимым усилием дружно кивнули.

Вечером того же дня я отправился на городскую телефонную станцию. Барышня с удивлением приняла заказ на междугородний разговор.

Трубку взяла моя будущая теща.

– А?! Что?! Кто?! Кого?!

В тот момент я на своей шкуре постиг смысл фразы: «Время – деньги».

Пока позвали замарашку, пока она уселась поудобнее да начала рассказывать, как провела день, половина моего заработка вылетела в трубу. Во время разговора я машинально считал пройденные метры на грядке.

…Вот мы наговорили на сто метров, а теперь уже триста, еще немного, и будет весь ряд.

Так и получилось. Рассказ моей дивчины, как она ходила по селу в маске сварщика, оборвался на полуслове. Деньги закончились.

Я вышел на улицу в смешанных чувствах. С одной стороны, услышал любимый голос. С другой – целый день адского труда был потрачен на семь минут разговора ни о чем.

Пацаны ждали меня с нетерпением.

– Ну что? Передал привет?

– Ага. Как подумаю, что завтра весь день пахать на карачках… мама дорогая.

– Ничего, любовь зла, – невпопад ляпнул Дядя Бэ.

Сил смеяться уже не было.

У корейцев мы проработали две недели. После я еще долгое время считал расходы метрами грядки. Разговоры с будущей супругой потихоньку свелись к сухим отчетам: жив, здоров, все нормально. Когда позже она узнала, что я трудился весь день под солнцем, чтобы позвонить ей вечером и поболтать, то вместо благодарности получил мощную оплеуху. Ей не понравилось, что я задарма работал и облучался в самую жару.

До сих пор с уважением вспоминаю тех корейцев. На убитом поле в очень непростых условиях поднять в итоге хороший урожай – не каждому дано такое умение. Как сказал Дядя Бэ в конце лета: «Тут и говорить нечего. Снимаю шляпу».

Старый долг

– Пойдешь вечером