Подземный ход, или Городок - Евгений Шовунов

Пацаны с улицы Чекистов всегда отличались страстью к разным дурацким приключениям. Раньше мне нравилось якшаться с их гоп-компанией.

В наших краях клубника при должном уходе могла дать урожай два раза в год. Почти в каждом дворе выращивали эту сочную ягоду. Приезжий люд поражался её размерам и вкусу.

Наверно, самая лакомая клубника была на улице Чекистов. Возле небольших уютных двухэтажек их жильцы нелегально нарезали каждой квартире по участку. Кто-то посадил вишню или абрикос. У всех росла необычайно крупная земляника. Ограды у наделов почти не было.

Разумеется, детвора регулярно совершала набеги на чужие плантации.

– У какого дома будем лазить? – задал я отнюдь не праздный вопрос.

Место хищения имело важное значение.

Например, возле красной общаги на Чекистов что-то красть было опасно. Здешние обитатели запросто могли пульнуть в воров из «воздушки» с мощной пружиной. Пулька с двадцати шагов пробивала навылет бутылку из-под шампанского. Получить ранение в мягкое место очень не хотелось.

Возле белых двухэтажек можно было не опасаться словить пульку, но тамошние пацаны неплохо стреляли из рогатки. Причем делали это молча, без объявления войны. Мелкие камни пребольно впивались в спину или плечо, а пока доберешься до стрелка, того уже и след простыл.

Дальше шла в основном частная застройка. Там что-то красть было еще опаснее. В каждом дворе ошивались крупные и злые двортерьеры или овчарки.

… – Возле белых домов, почти с угла, – ответил на мой вопрос вожак местной шпаны по прозвищу Тятя. – Приходи к десяти, как раз стемнеет.

После программы «Время» я вышел на улицу. Почти все пацаны уже собрались. Не сказать, что мы страдали от авитаминоза или у нас был низкий гемоглобин. Просто чужая клубника всегда слаще, чем своя. В соседнем дворе и деревья выше.

Неслышно ступая, мы растянулись в цепь и тихо перелезли через невысокий забор. Потом беззвучно разбрелись по наделам. В полной тишине раздалось чье-то чавканье.

– Лёха! Колос! – послышался яростный шепот Тяти. – Жри молча!

В ответ прозвучало сдавленное мычание.

Кого-то что-то больно укусило во тьме за палец. Наверно, тарантул или оса. Несчастный кряхтел и сопел, собрав всю волю в кулак, чтобы не заорать.

Внезапно в окне на первом этаже зажегся свет.

Наша ватага мгновенно бросилась наземь. Пацаны замерли.

Кто-то из жильцов открыл дверь на незастекленную лоджию и закурил «Приму». Едкий дым накрыл нас с головой. К курившему присоединился еще один человек. Он смолил «Беломор». От сочетания двух убойных ароматов сильно хотелось кашлять. Мы стоически терпели. Я уже не рад был, что согласился «тырить клубнику».

Жильцы обсуждали футбольный матч. Потом вернулись в комнату.

Спустя пять минут мы нашли, что искали. Клубника и вправду была классная, хоть и немытая. Насытившись, ворюги незаметно поползли к забору.

В этот момент открылась дверь на лоджию в другой квартире, на втором этаже.

– Вика, ты почему наволочки не занесла? – услышал я до боли знакомый голос. – Хватит уже в телевизор пялиться.

Бывшая соседка – тетя Валя – всегда выделялась своим звучным басом. Раньше она жила в одном доме с моими родными. Потом переехала. Тетя Валя сильно хромала на одну ногу, из-за чего не могла работать на производстве. Рано осталась вдовой, растила маленькую дочь. Заботливый горисполком предоставил ей крохотную угловую квартиру на втором этаже.

И получилось, что мы только что обнесли ее надел.

Когда я сказал об этом Тяте, тот сперва смутился, а потом пожал плечами.

– Ну, мы же не знали. И что теперь делать?

Больше с этой командой ничего «тырить» мы не ходили.

Тетю Валю потом я как мог избегал. До одного случая.

– Слушай, сосед, дело есть! – Она поймала меня за руку в центре на барахолке.

Я уже был студентом, окончил четвертый курс. Приехал домой на летние каникулы.

– Здравствуйте, тетя Валя, – несмело ответил я на приветствие. – Конечно, я вас внимательно слушаю.

Соседка рассказала, что завод, на котором ей повредили ногу, признан банкротом. Ей причиталась небольшая сумма за утраченное здоровье. Документы находятся у приставов. Уже долгое время тетя Валя не получала никаких денег. Дело заглохло. Она обратилась к бывшей администрации завода, но ей сказали, что все прежнее руководство давно уволено и ничем помочь не может. Написала письмо конкурсному управляющему. Тот ответил, что денег нет. Сходила к приставам.

– Сидит там их старший – пацан, прям как ты, молодой да ранний, – жаловалась соседка. – Я у него спрашиваю, что с моим делом. Мне уже объяснили, что после ликвидации завода я ничего не получу. Это понятно. Но пусть выплатят остаток того, что мне суд присудил. Там сумма – кошкины слезы. А пристав щеки надул и говорит: иди, тетка, домой, твое место в буфете.

Я немного не понимал, но внимательно слушал.

– И теперь я не знаю, что делать. В прокуратуру сходила. Прокурор сказал, они банкротов не проверяют.

Я попросил время на раздумье. Вечером с пацанами с нашей улицы собрались на совет.

– Этот старший пристав не местный, – сообщил Серёга. – Недавно устроился. Ничего не делает, сидит в офисе, чай пьет. Я к нему раньше обращался. Он сказал: город нищий, у должников денег нет, тут кассы не собрать.

– А может, его через прессу шугнуть? – спросил Дядя Бэ. – Помнишь, месяц назад с казаками журналист приезжал? Потом такой шум был, мэр бегал, как ужаленный.

В середине мая в городе проходил какой-то крупный казачий сбор. Собрались делегаты со всего Дона, с Кубани и Оренбурга. Пиво лилось рекой. Культурная программа включала песни и пляски, джигитовку, скачки, торжественные речи. Два дня город стоял на ушах.

Вместе с казаками из столицы губернии прибыл журналист главной региональной газеты, которого тут плохо встретили. Его репортаж вызвал в здешней администрации приступ чудовищной диареи. Борзописец собрал местные сплетни, добавил от себя кучу критики и все это пустил в печать. Опус занял два номера газеты. После оглушительного выхода первой части репортажа городская мэрия попыталась скупить весь тираж на корню. Слава богу, не получилось.

С отважным журналистом мы были знакомы. С одной стороны, это хорошо: я мог без опаски козырять его именем. С другой – неизвестно, как поведет себя чиновник, узнав про угрозу попасть на страницы крупной газеты. Меня банально могли выкинуть из кабинета.

Посоветовавшись с друзьями, решили поговорить с приставом открыто.

Когда я увидел его воочию, понял, что половина дела уже за нами. Приставом был парень по имени Роман, который учился в институте на два курса старше меня.

– Какие люди! – мы поздоровались, как добрые друзья.

Роман рассказал,