Подземный ход, или Городок - Евгений Шовунов

Стоило открыть шершавую страницу потертой советской книжицы, как нахлынули воспоминания. Много чего прошло перед глазами…

Одна фотография привлекла особое внимание. На ней я в возрасте четырех лет играю с соседским белобрысым пареньком. Его звали Русланом. На другом фото мы с ним смотрим в объектив и улыбаемся.

С той поры прошло без малого сорок лет. Все эти годы о Руслане я ничего не слышал. И если другие уличные друзья как-то мелькали, выходили из тени, то он вообще исчез. Несколько раз давал зарок найти его, но все время было некогда.

А тут весьма кстати подвернулись отгулы.

Никого из нас не минуют смерть и налоги. Знакомые фискалы, покопавшись в недрах своих бездонных компьютеров, нашли более-менее подходящего кандидата. Сходилось многое: возраст, фамилия, регион. Возможно, друг детства жил в поселке недалеко от нашего с ним родного городка.

В ближайшие выходные я отправился на поиски в компании одного крепкого приятеля. На всякий случай мы взяли саперную лопатку и здоровенный топор, выкованный кузнецом для исторических реконструкций.

Путь был неблизкий.

Я не знал, что сказать человеку, которого не видел сорок лет. И вообще, зачем поперся к черту на рога, куда меня никто не звал. На всякий случай купил бутылку пива. Главное – начать беседу, а там как пойдет.

Село встретило нас неприветливо. Навигатор в упор не видел улицы, только название населенного пункта и номер трассы. Пришлось спрашивать у местных дорогу к нужному дому.

– А тебе зачем туда? – спросила женщина неопределенного возраста.

– Друга ищу. Давно не видел.

Тетка негромко матюгнулась. Потом неприязненно буркнула:

– Вон, видишь кладбище? Вдоль него улица идет. По ней езжай. В самом конце будут бараки. Крайний – твой.

К моему удивлению бараками оказались добротные дома, которые сейчас модно называть таунхаусами. В наше время такое жилище именовали «полуособняк».

Мой спутник остался в машине.

Подойдя к калитке, я замешкался. Откуда ни возьмись, выскочил кабысдох и начал заливисто лаять. Через минуту из дома вышла пожилая женщина.

– Здравствуйте! – я придал голосу самое вежливое звучание. – Я ищу парня по имени Руслан. Он здесь проживает?

Женщина помедлила, потом ответила:

– Да. Это мой сын. А вы кто?

Я представился. Рассказал, как в детстве играл с Русланом в машинки и лепил из пластилина. Как по вечерам мы смотрели диафильмы и смеялись над приключениями Хомы и Суслика.

Хозяйка дома всплеснула руками:

– Было! Помню! Ты еще толком говорить не умел, а уже читал. И лысый был, как Ленин. Еще твоя мама боялась, что так и вырастешь без волос на голове. Во дела!

В этот момент из дома вышел невысокий мужик в платке. С ног до головы он был покрыт известкой. Видимо, семья делала ремонт.

– Руслан, ты узнаешь этого парня? – обратилась к нему мать. – Он с нами в общаге кирпичного завода жил в начале восьмидесятых. Ты с ним в детстве дружил. Да вы зайдите во двор, сейчас я собаку уведу.

Мужик с недоумением посмотрел на меня. Ей-богу, я бы тоже его не узнал. Судя по всему, жизнь помотала моего товарища крепко.

Я поведал несколько воспоминаний. Упомянул про детские фотографии. Как налепил ему на волосы пластилин. И как мы хотели вломиться в скворечник. Называл имена соседских пацанов из общаги. Попытался напомнить, как пекли картошку и строили шалаш. Как соседский пацан Сергей бросал нож в дерево и объяснял нам правила игры «в ножички».

Руслан виновато смотрел на меня и теребил край грязной футболки.

– Общагу помню. Завод. Речку. Рядом еще школа стояла. Сараи. Огороды. Какой-то пацан с нерусским именем. Больше ничего.

Мама Руслана, которую звали тетя Люда, отойдя в сторону, тихо плакала. Видимо, тот период вызвал у нее свои особые воспоминания. Мы с приятелем вышли со двора на улицу покурить.

Руслан рассказал, как они с матерью экстренно уехали куда-то на северо-запад страны, где обитала родня его отца. Там прожили несколько лет, потом вернулись в нашу губернию поближе к городку. Он отслужил в армии. Семью так и не завел. Долгое время работал в колхозе. В последние годы перебивался случайными заработками.

– Выпиваешь? – задал я неудобный вопрос. И без него было видно, что мой друг в этом деле совсем не профан.

Руслан замялся.

– Бывает иногда. Редко, но метко.

– На заработки не планируешь ехать? В Москву, Питер, Крым?

Приятель закурил.

– Куда мне ехать? Я лошадей люблю. На селе всегда работа есть. Да и за мамой смотреть надо. Старенькая она уже. У нее, кроме меня, никого.

От бутылки пива Руслан не отказался.

Тетя Люда, вытирая слезы, с некоторой опаской посматривала на нас со двора. Возможно, она боялась, что мы на радостях напьемся в зюзю.

За разговором прошел почти час.

– Ну так что, Руслан, не вспомнил меня?

Он снял платок, вытер им лицо и беспомощно развел руками.

– Извини.

Я не стал показывать ему детские фото. Как-то не вязалось с нашим нынешним обликом изображение двух забавных малышей: одного напрочь лысого, другого светлого, как снег.

Боевой топор не понадобился.

Руслан крепко пожал мне руку на прощанье. Тетя Люда с видимым облегчением увела сына в дом. Неожиданный визит чудака из прошлого не должен стать причиной долгого запоя.

– Ты его сорок лет не видел, пёрся к нему полдня, а тебя даже в дом не позвали, – вывели меня из оцепенения слова владельца топора. Почти всю дорогу товарищ спал, болтая во сне с Гегелем. Во время моего общения с Русланом сидел в машине и слушал музыку. – Ну и друзья у тебя, конечно… Не то что я.

– Так у него дома ремонт вовсю идет. И откуда он мог знать, что я приеду? Он меня даже не вспомнил.

– Как бы то ни было, одним гештальтом меньше.

Я на дух не переносил всякую психологическую муть. Мой друг это знал и нередко подкалывал разными умными словечками.

– Надо поесть нормальной людской пищи, – сменил я тему беседы. – Здесь недалеко есть кафе.

Заехали в мой родной городок. Он здорово изменился. Наевшись от пуза супа и пельменей, прошлись по «местам боевой славы».

Вокруг шла обычная повседневная суета. Старые дореволюционные здания исчезли, их заменили постройки из стекла и бетона. В парке появилась новая красивая церковь. Вместо бани стоял строительный супермаркет. По улицам гуляли незнакомые люди.

На фоне этих изменений возникло полное ощущение, будто свалился сюда, как Рип ван Винкль, и не знаешь,