С четырех сторон - Шрикришна Аланахалли

Камаламма принесла мужу поесть в постель. Дядя теперь разговаривал с тетей, и Китти пришел в восторг. До чего же было бы замечательно, если бы дядя всегда мог оставаться дома, как сегодня. Но тут ему вспомнилось, как похож иногда дядя на свирепого ракшаса, и его радость угасла. Наги с отцом поели у них и ушли на ночь к себе домой.

В доме готовились ко сну, когда вдруг явился курносый мальчишка из дома Басакки и стал о чем-то рассказывать Чандреговде. Китти сел в постели и прислушался: Шиваганга, Путтасвами и их дружки, рассказывал мальчик, отвезли Ченнуру в Коте и, не послушавшись старейшин своей деревни, подали жалобу в полицию… Мальчик поспешил обратно. Дядя не сказал ни слова. Он велел убавить огонь в лампе и лег, натянув на себя одеяло.

12

Наутро Чандреговда, несмотря на боль в руке, отправился лично руководить работами по окончательному оборудованию сцены. Все участники деятельно готовились к спектаклю, стряхнув с себя усталость вчерашнего дня. Китти, наигрывая на дудочке из листа кокосовой пальмы, наблюдал вместе с Мутху за последними приготовлениями.

Было около десяти часов утра.

Вот-вот должен был прибыть из Мандьи фургон с костюмами. Пришел автобус из Коте. Через несколько минут к чавади подошли пятеро полицейских. Люди опешили. Китти вытаращил глаза. Эти полицейские были совсем не такие, как те, которых он иногда видел на базаре. Эти — все усатые, с длинными палками в руках… Что же они станут делать? Китти перепугался. Работа прекратилась, все затаили дыхание и переговаривались шепотом. Полицейские велели Чандреговде и Рудре немедленно собираться в Коте и предъявили ордер на арест. Чандреговда остался совершенно спокоен. Он говорил неторопливо, взвешивая каждое слово. Подойдя к помосту у священного дерева, он сел и послал за Ситарамайей.

Вскоре у чавади собралась толпа. Приближалось время, когда должен был прийти автобус Майсур — Коте.

— Пойдемте, — настаивали полицейские. — Мы должны ехать этим рейсом. — Они принялись торопить Чандреговду с Рудрой. Чандреговда отправился домой — вместе с ним пошли и двое полицейских. Китти стоял неподалеку от Рудры. Трое других полицейских сказали Рудре:

— Ну, идем. — Рудранна побледнел и молча пошел с ними. Вокруг собралось уже полдеревни.

Когда Китти прибежал домой, полицейские сидели у дверей. Отправляясь в Коте, дядя не проронил ни слова. Глаза тети наполнились слезами. До прихода автобуса осталось совсем мало времени, а Ситарамайи все не было. Полицейские встали. Дядя надел свои джирки, сказал: «Пошли». Тетя, прислонясь к столбу веранды, смотрела, как он уходит. Китти, глотая слезы, побежал следом. Он не понимал, почему полицейские уводят дядю. Когда они подошли к чавади, там столпилась уже вся деревня. У людей, в особенности у тех, кому предстояло играть в спектакле, были вытянутые, огорченные лица.

Подъехал фургон с костюмами.

Взгляды всех присутствующих обратились в ту сторону. Подозвав постановщика, Чандреговда сказал:

— Готовьтесь к представлению. Ну и что же, что меня не будет? Сыграете спектакль без меня.

— Как же это можно без вас, господин? Если вас не будет, то ради кого тогда играть спектакль? Да и какой бы это был спектакль без Рудры — Раваны?

Когда люди поняли, что спектакль не состоится, все начали на чем свет стоит ругать хосурцев и их праздник Окали. По указанию Чандреговды постановщик расплатился с людьми, которые привезли костюмы. Фургон развернулся и покатил обратно. Полицейские повели Рудру и Чандреговду к шоссе. У людей, собравшихся вокруг чавади, выступили на глазах слезы.

Китти, всхлипывая, побрел домой.

Палящая послеполуденная жара. Дома жизнь замерла: тихо и пусто, как на дне высохшего заброшенного колодца. Китти вздрогнул, испугавшись звука собственных шагов. Тетя неподвижно сидела в большой комнате, прислонясь спиной к столбу. Китти сел рядом. Как заговорить с ней? Она точно окаменела. Лишь одна за другой катятся слезинки по ее щекам. У Китти не хватило духа вытереть ей слезы и попросить больше не плакать. Он встал и подошел к Наги, позвал ее. Она даже не пошевелилась. Ужасно хотелось есть. Он долго стоял, облокотись о спинку кровати. Все по-прежнему сидели словно в каком-то оцепенении. Китти больше не мог этого вынести. Он вышел на улицу, растерянно посмотрел по сторонам. Что делать? Куда пойти?

Он направился к чавади.

У сцены, приготовленной для спектакля, не осталось ни души. Дом Наги заперт. Китти постоял, поглядел на сцену. Еще не стерлись следы шин, оставленные фургоном. Китти посмотрел в ту сторону, куда он уехал… Куда уехали позже его дядя, Рудранна и полицейские. Слезы затуманили ему глаза. Солнце пекло все жарче, но Китти не замечал этого. Он зашел в дом Додды Говды. И тут было то же самое: никто не заговорил с ним… все сидели в таком же горестном оцепенении, как его тетя. Раньше, когда бы он ни пришел сюда, его уговаривали: «Поешь, Китти». Его ни разу не отпустили из этого дома, не угостив чем-нибудь. А сегодня никто с ним даже не заговорил.

Китти вышел, прошел мимо чавади и отправился к пруду за деревней.

Нигде ни проблеска надежды чем-нибудь утешиться. Вся деревня словно уснула, сморенная жарой. Китти шел и шел, пока не добрался до пруда. Сел на берегу, стал смотреть на воду. Вода как будто застыла: неподвижная, ровная гладь без единой морщинки. И тишина, ужасная тишина.

Китти уселся на ступеньке лестницы, спускающейся к воде. Долго-долго вглядывался в перевернутое отражение окаймляющих пруд деревьев… Потом медленно поднялся на ноги, пошел вдоль берега, схватил с земли камень. И вдруг что есть силы запустил им в воду. Подобрал еще несколько камней и принялся как безумный швырять их в пруд. У него уже заболели руки, а он продолжал бросать камни в пруд, разбивая зеркало воды на тысячи осколков.

Кто-то коснулся его плеча. Китти оглянулся — сзади стояла Бхоги, их работница.

— Ну зачем ты, Киттаппа? — проговорила она и, разжав его ладонь, высыпала камни на землю. У Китти полились из глаз слезы: когда с тобой столько времени никто не разговаривает, это еще больнее, чем стоять на колючках. Возвращаясь домой, он не отводил взгляда от лица Бхоги. На веранде он застал Ситарамайю, который что-то говорил тете. Китти уселся рядом с ней.

— Я поеду в Коте трехчасовым автобусом и освобожу их под залог. Не тревожься, Камаламма.

Сказав это, Ситарамайя торопливо ушел. Снова воцарилось молчание… Китти хотелось есть… хотелось спать… нахлынули неприятные воспоминания.

13

Наступили сумерки. С пастбищ возвращался скот. В конце улицы поднялось облако красноватой пыли. Обычно в этот час тетя