Люди, которых нет на карте - Евфросиния Игоревна Капустина

– Я тебе сейчас покажу кое-что.

Несколько минут ищет что-то в телефоне, находит, поворачивает телефон экраном ко мне. На плоховатом мутном снимке – небольшая плоская тарелка с раскисшей рисовой массой, в серединке капля жидкого соуса, судя по цвету – томатного.

– Мои родные в нашей деревне на Кубе каждый день вот это едят. Раз в неделю или две папе удаётся куриное или свиное мясо купить, пожарить. Но обычная еда – это просто рис и немного кетчупа. Так что я им отправляю фотографии отсюда, чтобы они порадовались за меня. Чтобы видели, что я тут лучше и вкуснее питаюсь. Чтобы не волновались, понимаешь?

Понимаю его, пожалуй. Почти отлично понимаю.

Вспоминаю, что где-то в десяти тысячах километров отсюда, в далёком и одновременно близком Санкт-Петербурге, часть моей прежней семьи пытается прокормиться на триста рублей в день, а их там восемь человек. Слава богу, они мне не пишут и не спрашивают, чем я тут питаюсь. И сама тоже не хочу писать им, не то что фотографии еды отправлять. Боюсь, что тогда и фасоль наша ежедневная с сыром поперёк горла встанет, совсем отощаю.

– Здорово, что они радуются за тебя, Орландо! Им не обидно, что ты не только рис ешь?

– Конечно нет! Мама каждый день молится Богу, чтобы я тут в клинике подольше остался работать и чтобы меня так хорошо кормили.

Прекращаем болтать, скоро конец обеденного перерыва. Берёмся за ложки, спешно дожёвываем фасоль и полоски зелёных перцев. Сегодня без сыра, кончился. Но и так тоже хорошо, очень даже хорошо. Лучше, чем у большинства наших пациентов и даже чем у некоторых наших близких.

Лисе семь лет.

Почти каждый день по нескольку раз приходит к нам за водой. Клиника – единственное место в деревне, где есть питьевая вода нормального прозрачного цвета, а не бурого.

Лиса набирает полную десятилитровую пластиковую канистру. Туго закручивает на ней крышку и тащит через джунгли, сначала под гору, а потом в гору, сквозь щель в скале.

Прерывается на отдых через каждые десять метров. Тяжело дыша, останавливается возле меня. Болтаем.

– Ты в школу ходишь?

– Нет, мне некогда, надо воду домой носить.

– Знаешь, что будет, когда тебе исполнится пятнадцать лет?

– Знаю. Если будут деньги на муку, то мама испечёт мне торт. А потом по ночам ко мне станут приходить парни, и уже они будут носить нам воду.

– И всё?

– И всё.

– А ты хочешь этого?

– Торт точно хочу, очень.

– А всё остальное тоже хочешь?

– Не знаю. По-другому же не бывает.

– Бывает. Хочешь, расскажу?

Молчит, моргает глазами, трёт их грязными ладошками.

– В другой раз расскажешь, когда за новой водой приду.

Подхватывает канистру. Тащит её, согнувшись почти вдвое.

Оглядывается на меня и кричит:

– Не забудь рассказать! Я приду.

Мария с дочкой Кристин пришли из Тигуилотады – деревеньки, запрятанной в джунглях, примерно в восьми километрах от нашей клиники. Правда, Мария говорит, что от их дома и все девять километров будут. Шли больше двух часов, под проливным дождём.

Врач осматривает их по очереди. Первой – пятилетнюю Кристин. Уже неделя, как она жалуется на боли в голове и в животе. Я взвешиваю девочку, врач сверяет данные с прошлым посещением в истории пациентки.

– Мария, вы знаете, что она стала весить ещё меньше, чем в прошлый раз?

– Да, я заметила, что она снова похудела.

– В прошлый раз мы вам рекомендовали кормить девочку больше одного раза в день. Сколько раз в день она сейчас кушает?

– Сейчас два раза, как вы советовали! Иногда даже три раза кормлю.

– Вам удалось найти больше продуктов для семьи?

– Нет, я просто одну порцию на два раза стала делить… И немного манго купила ещё.

– Делить порции не поможет, надо больше еды. Постарайтесь найти, пожалуйста.

Мать удручённо кивает головой.

Кристин молчит, под шумок жуёт тоненький пояс от платья.

У Марии уже несколько лет диабет. Врач измеряет сахар – повышенный.

– Когда вы ели в последний раз?

– Вчера в два часа дня.

– А таблетки когда в последний раз принимали?

– Три дня назад последнюю выпила.

– Когда остаётся последняя таблетка, нужно в этот же день за новыми приходить. Сейчас сделаем вам инъекцию, в следующий раз не забывайте заранее прийти получить таблетки.

– Такой дождь лил все эти дни, не хотела ещё и простыть с дочкой… Сегодня уже не выдержала, как она плачет ночью, привела вот, хоть и льёт до сих пор.

Получают таблетки на двоих, врач рисует символические обозначения на блистерах – когда и какие следует принимать. В семье Марии совсем никто не умеет читать.

Держась за руки, уходят-ныряют в мокрые джунгли. До следующего раза.

Ярве категорически не пожелал со мной ни о чём разговаривать, предпочёл пыхтеть и ползать под плетёным пластиковым ящиком, изображая огромную морскую черепаху.

Но бабушка Коко была очень сердита на него за то, что он пролил целую чашку молока, отставленную для ужина. Поэтому, вычёсывая вшей из кудрей его старшей сестры, бабушка выдала мне все секретные сведения о Ярве.

Выдала, что родился он здесь, в Ла Сальвии, примерно пять лет назад. Незадолго до его рождения они и переехали сюда всей семьёй: она с мужем, её беременная дочь с мужем и дочкой. До этого жили в одном из внутренних регионов страны, держали поле и магазин.

Здесь поля нет. Так же, как нет и неподъёмных налогов, бандитских набегов и стрельбы. Зато есть лодка, есть поросята и семь разноразмерных собак для охраны. И магазин здесь открыли по старой памяти. В нём нет почти ничего, кроме соли, газировки и леденцов, но зато над ним висит меловая вывеска «Venta dona Coco», в которую никто не швыряет камни.

Выдала, что на самом деле они сейчас живут очень неплохо – даже газовый баллон купили, не нужно на костре готовить. И гамаки для всех повесили, никто на полу не спит больше.

Выдала, что Ярве ленится, не хочет учиться считать и потому не может помогать ей работать в магазине. Только собак пинает и молоко разливает.

Выдала, что не такой уж он безнадёжный парень – порой приносит домой несколько десятков черепашьих яиц, и они всей семьёй могут приготовить что-то интересное.

Ярве понял, что все его секреты выданы, устал быть черепахой, подсел поближе. Пообещал показать мне секретное место с черепаховыми яйцами. И даже позволил себя сфотографировать на прощанье.

У Эмили скоро день рождения. Через неделю ей исполнится четыре