Тише - Кейт Максвелл

через пять месяцев свиданий, изрядно захмелев от неприличного количества пива, выпитого в дорогущем пабе, я произнесла фразу, которая недвусмысленно выражала мои намерения. По крайней мере, мне так казалось.

– Было бы здорово жить с тобой в одном городе, – выпалила я.

На секунду на другом конце трубки повисло молчание. А потом Уилл стал рассказывать о своем последнем пациенте, за которого очень переживал. И как у него отлегло от сердца, когда тот очнулся после наркоза. Я даже начала сомневаться, что произнесла эпохальную фразу вслух.

– На следующих выходных прилетает моя сестра Джесс, – обмолвилась я спустя неделю. – Она живет в Нью-Йорке и почти не бывает на родине… Она хотела бы с тобой познакомиться.

– Я бы тоже хотел с ней познакомиться, – произнес Уилл каким-то вялым, бесцветным голосом.

– У тебя точно все в порядке? – забеспокоилась я.

– Все хорошо. Просто устал. Типичный уставший врач после работы. Классика жанра!

На другой день выяснилось, что его график дежурств неожиданно поменялся, и он не сможет приехать в Лондон.

– По-моему, он просто морочит тебе голову, – заявила Джесс, узнав, что Уилл не появится.

– В смысле? Хочешь сказать, он соврал насчет графика? Или сам его изменил?

– И то и другое вполне вероятно.

– С чего ты взяла?

– Ладно, забудь. Так, значит, у вас с Уиллом все хорошо?

– Ну конечно! Все замечательно – он замечательный.

– Я рада.

Но еще через неделю, когда мы с Уиллом болтали по телефону, что-то неуловимо изменилось. Рассказывая, как прошел день, я с удивлением заметила в собственном голосе незнакомые нотки фальшивой веселости. И мне это совсем не понравилось.

– Хватит себя накручивать! – сказала Мира тем же вечером, раскладывая покупки.

Огромная банка протеинового порошка размером с ведро с гулким стуком приземлилась на стол. Для Пита. Он у нас практически поселился.

– Не может же Уилл вечно сыпать восторженными комплиментами! – продолжала Мира. – Никто бы не смог.

На тех выходных, в полугодовщину наших отношений, Уилл не позвонил. Я все ждала, ждала… По сто раз на дню проверяла, не стоит ли телефон на беззвучном режиме. Снова и снова листала наш чат: его восхитительные первые сообщения, планы совместных поездок, брони авиабилетов, бесконечные «скучаю». А в недавней переписке – ни планов, ни бьющихся сердечек, ни влюбленных смайликов. Да и число поцелуев в подписи, прежде исчислявшихся десятками «х», стремительно уменьшалось: шесть, пять, четыре, три, два… Пока не остался один-единственный, хотя и набранный в верхнем регистре «Х».

– Это пройдет, – сказала Мира несколько недель спустя, когда стадии отрицания и гнева остались позади, уступив место тихой депрессии. – Вот увидишь, через три года ты даже имени его не вспомнишь!

Но забыть уже точно не получится. Ни его имя, ни серые глаза, ни заразительный смех, ни тепло его рук. Потому что, вынырнув наконец из трясины, вдохнув полной грудью и осознав, какое число на календаре, я поняла, что месячные так и не пришли.

Была и еще одна, гораздо более веская причина помнить Уилла. Я и правда редко открываюсь другим людям. А он сумел проникнуть мне в душу, сорвав с петель наглухо закрытую дверь.

Я не хотела, чтобы все думали, будто я переезжаю в Нью-Йорк из-за Уилла. Поэтому говорила, что еду к сестре, которая давно там обосновалась. А еще – ради новых возможностей. «Вспомните свою первую поездку в этот город мечты – разве можно в него не влюбиться?» Я шла с козырей. Все кивали, вспоминая небоскребы, коктейль-бары и коктейль-бары в небоскребах, хотя я вовсе не это имела в виду. Уверяли, что приедут в гости, что очень рады за меня, если мне действительно так уж нужно начать с чистого листа.

Мира провожала меня в аэропорту. Когда на табло высветился номер моего рейса, мы заключили друг друга в долгие «прощальные» объятия.

– Надеюсь, Джесс встретит тебя на другом конце пути, – сказала она напоследок.

И я ушла, с мокрым от ее слез плечом куртки. Потому что я была дылдой, а Мира – коротышкой. Такая вот нелепая парочка.

Я вовсе не убегала от Уилла, но мне казалось, будто он идет за мной на посадку, смотрит на меня с полки для ручной клади и даже из углубления для чашки на откидном столике. Все восемь часов полета – в спертом воздухе, с бокалом сладкого вина, под шорох газет и журналов – я постоянно думала о нем, пытаясь выбросить из головы. И надеялась, что, когда выйду в город после окончания таможенного досмотра, Уилл испарится навсегда.

Двадцать

– Мира беременна, – сообщила я, когда мы с Джесс гуляли по Хай-Лайну.

– Ого! Вот это новость! – воскликнула Джесс. – А кажется, вы только вчера гостили у меня после выпускных экзаменов. Как летит время!

– Да уж… Если честно, я не ожидала такого поворота событий.

– Почему? Они с Питом встречаются несколько лет. К тому же вам обеим за тридцать.

– Знаю, – вздохнула я, плюхаясь рядом с Джесс на скамейку. – Просто у меня такое чувство, что теперь наши с Мирой пути разойдутся.

Я надеялась, что Джесс примется меня успокаивать. «Ничего страшного! Любая дружба переживает взлеты и падения», – не раз говорила она. Или будет в красках расписывать преимущества бездетной жизни. Однако она не сделала ни того, ни другого.

– Ну а ты? Ты этого хочешь?

Джесс не сказала «ты хочешь ребенка», как будто боялась накаркать. Вопрос сестры застал меня врасплох: прежде мы никогда не обсуждали эту тему. И как лучше ответить? «Да» подвергло бы сомнению ее жизненные выборы; «нет» было бы ложью.

– Пока не знаю. Как-то не задумывалась, – промямлила я в итоге.

Джесс кивнула с явным облегчением на лице, а затем сказала:

– Стиви, я…

Окончание фразы повисло в воздухе. Чтобы прервать неловкую паузу, я вернула разговор на твердую почву, рассказав Джесс о недавнем споре с Лексом.

Но потом еще долго ломала голову: что же было в той неоконченной фразе? Может, она хотела признаться, что жалеет о чем-то? Или предостеречь от какой-то ошибки? Ну ничего, говорила я себе, рано или поздно тайное становится явным. Когда-нибудь она мне все расскажет.

Как выяснилось, наши разногласия с Лексом носили временный характер. Возможно, он лишь пытался нащупать границы своей власти или проверить мою реакцию. В последующие месяцы мои функции значительно расширились.

– Стиви, я хочу, чтобы ты стала моей правой рукой, – сказал он однажды. – Чтобы курировала и маркетинг, и работу с клиентами. И чтобы Тед отчитывался перед тобой по дизайну. У тебя наметанный глаз,