Белый кубок - Анна Захарова

из одной командировки отправился сразу в другую и по телефону только уговаривал дочь: «Потерпи еще немного. Да, да, как приеду, обязательно съезжу в Зеленый замок и все там осмотрю. Еще неделька и постараюсь освободиться!»

Поэтому надежда, что родители помогут с восстановлением конюшни, тускнела с каждым днем, а слова Кристины звучали все более убедительно.

– Сама придумай, как тебе выступить хорошо, но немножко ошибиться, – шептала над ухом подруга во время поездки в автобусе.

– Да никто не узнает даже! Я никому не скажу, клянусь! Ты же меня знаешь! – горячо уверяла она на перемене в тихом уголке.

Когда подружки вместе скакали по ступенькам длиннющей лестницы с холма к Луговому, тараторила в такт своих шагов:

– Вот ты же можешь, я знаю, можешь. Раз и все, чтобы Мелодия сделала, как ты скажешь ей. А там приз! И никто разбираться не будет. Зато ремонт и все, как раньше. И левада, и плац будет, и бочка! – Кристина даже позабыла о мести Громовой. – Все вернуться сразу назад! А так чего от этой победы в Белом кубке? Если первое место, то поедешь дальше, на областные. Вот и все! Ремонта от этого не будет, лошади так и останутся в Луговом сидеть.

Печальный настрой добавлял еще и дед Митя, который часто приходил посмотреть на тренировки. Когда Марика прохаживала Мелодию медленным шагом по внутренней дуге луга, давая отдых кобыле после серии прыжков, он вдруг вздохнул:

– Ох, хорошие получились городушки, жалко сносить будет.

У девочки глаза после его слов округлились:

– Почему сносить? Мы же никому не мешаем!

Старик развел руками:

– Так луг совхозный, я тут не хозяин. Как трава побольше станет, сюда коров отправляют пастись. Трава хрусткая здесь растет, сочная. Говорят, от нее молоко они хорошо дают, надой рекордный.

Марика опустила глаза – за две недели трава из тонких ростков превратилась в густой, сочный ковер. Изнутри как будто кто-то в кулак зажал, так стало тоскливо: скоро не будет луга и тренировок, не будет полета, а лошадям придется опять целыми днями тесниться в темном сарае на ферме. От взрослых толку никакого, они не исполнили ни одного обещания!

Поэтому когда подруги разбирали нарядную экипировку Мелодии накануне соревнований, Марика решилась:

– В общем, я тут подумала, – пальцы торопливо сматывали и снова раскатывали изумрудные ногавки, как будто испытывали их, как и опасную затею. – Наверное, ты права… Деньги важнее, чем победа.

Криська замерла, даже перестала счищать щеткой пыль со стеганного травянистого цвета вальтрапа.

Марика медлила, подбираясь к тяжелому решению:

– Мелодию я мучать не буду. Придется действовать по-другому, – голос у нее осип от волнения. – Я буду считать время и пройду дистанцию медленнее, чем Громова на Красавчике. Тогда по очкам у нее будет первое место, а у нас второе.

Кристина вспыхнула восторгом, но сдержалась от своей обычной бурной реакции. Ее подруга с мрачным видом перебирала ремни оголовья и, кажется, совсем была не рада их общей затее.

Марика промолчала, как же ей противно идти на обман. Ее Мелодия – самая лучшая, она заслужила эту победу! А она променяет ее силу на деньги… Эта горькая мысль засела внутри.

Подлог будто камешек, попавший в сапог, отравил последнюю тренировку перед соревнованиями.

Надя поняла мрачное настроение Марики по-своему:

– Не переживай, – она перехватила повод, когда всадница спешивалась после прохождения дистанции. – Ты хорошо подготовилась, и кобыла в прекрасной форме, у вас все получится!

Марика едва нашла силы, чтобы кивнуть в ответ. Если бы только тренер знала, что «все» у нее должно получиться.

Утром в день выступления стало совсем тошно. Когда мама предложила ее подвезти, чтобы не измять в автобусе отглаженный зеленый пиджак, который еще с вечера ждал на плечиках, Марика смогла лишь буркнуть:

– Не надо!

Анна с удивлением посмотрела на дочь. Обычно она, наоборот, была рада, когда родители поддерживали и помогали ей в увлечении конным спортом.

Женщина села чуть поближе к Марике, которая маялась над чашкой чая и золотистой гренкой на блюдце. В другой день она бы с удовольствием съела такой завтрак, чтобы не отвлекаться на голод во время выезда. Но только не сегодня, мысль о близком обмане отравляла все вокруг и даже такие мелочи.

Мама виновато призналась:

– Что-то я совсем заработалась. Обещаю, скоро…

Она хотела сказать что-то еще, как дочка вдруг вскочила и, чуть не уронив чашку со стола, бросила:

– Мне пора! Кристина ждет!

Она схватила пакет, где лежали приготовленный шлем, лосины, сапоги, и кинулась к двери.

Анна проводила ее растерянным взглядом, но сразу почти отвлеклась на новое сообщение в телефоне – снова что-то произошло на работе.

Марика со всех ног бежала к остановке, хотя тяжелая форма оттягивала руки, да и торопиться ей было ни к чему. Кристина, скорее всего, только вышла из дома.

И все же лучше так, чем выслушивать мамины слова о соревновании. Все сейчас было Марике невыносимо! Не было привычного радостного предвкушения будущей скачки, только какое-то тошнотворное ощущение внутри, от которого кривились губы и тело металось в странных неуклюжих движениях. Она не могла спокойно стоять. Зачем-то долго кружила между деревьев и повторяла про себя без конца «так надо, так надо!».

Уверенности ей придала немного Кристина, которая подхватила зеленый редингот и через пленку защитного чехла залюбовалась на гладкие отвороты и блестящие пуговицы:

– Вернемся в Зеленый замок, и я себе тоже такой закажу, только голубой! А еще леггинсы со вставками голубыми по бокам. И Голубике шапочку для ушей в цвет.

Марика слушала ее мечты о возвращении на конюшню, которая так долго была родным домом их любимцам, и кивала. Правда, сама она думала совсем не о спортивных нарядах, а продолжала себя убеждать: «Я сделаю это ради Кристины и ради остальных. Чтобы они быстрее могли вернуться к тренировкам и тоже могли участвовать в соревнованиях».

На ипподроме Марика опустила голову и отправилась в конюшню к своей любимице.

Раньше развевающиеся на ветру флаги, зрители на трибунах вокруг манежа вызывали у нее приятное ощущение, когда волнение будто щекочет по груди легким перышком. А сейчас… внутри осел неприятный секрет. Он свернулся в районе живота, будто тугой ледяной узел, лицо полыхало так, что было больно нежной коже щек.

В деннике всадницу ждала еще со вчерашнего дня Мелодия, которую привезли на специальном фургоне заранее на место соревнований.

Любимая серебрянка мгновенно почуяла настроение своей хозяйки: тихо всхрапнула в лицо, раздула волосы у лица, коснулась бархатом губ. Она доверчиво потянулась мордой к плечу, и у девочки изнутри разлилось