С четырех сторон - Шрикришна Аланахалли

— Послушай-ка, — обратился я к Ешванте, — скоро пройдет автобус в Курванди?

— Да, скоро. А что?

— Поехали туда.

— Зачем? Мы там никого не знаем.

— Но не лучше ли поехать туда, чем оставаться в этой глуши? Там мы могли бы купить на две аны вареного риса и переночевать в каком-нибудь храме. И незачем нам кого-то знать.

— Когда же мы доберемся домой?

— Утро вечера мудренее. Нам нужно где-то провести ночь. Как ты считаешь, Гопу?

Лицо у Гопу осунулось. Облизав пересохшие губы, он сказал:

— Поехали.

Минуту-другую все трое молчали. Потом меня взяло сомнение:

— Скажи, а этот автобус ежедневно ходит?

Ешванта когда-то работал канцелярским служащим в департаменте общественных работ нашего княжества и ведал дорогами и транспортом как раз в этом районе, так что должен был знать.

— Ежедневно. Но как знать, может, какая-нибудь поломка приключилась? Ведь здешние автобусы никуда не годятся.

Мы сели на землю и стали молча ждать, чертя на пыли замысловатые линии, подбрасывая и ловя камешки и напрягая слух в надежде уловить далекий, слабый звук мотора. Время от времени то один, то другой из нас поспешно вскакивал, думая, что он расслышал отдаленное громыхание, вытягивал шею, вглядывался вдаль, но, не увидев никакого намека на приближающийся автобус, понуро опускался на место. Так повторялось несколько раз. Уже совсем стемнело.

Беспомощные, скованные страхом, мы одиноко сидели в этой безлюдной глуши, вдали от наших родных, вдали от дома. По мере того как вокруг нас сгущалась тьма, мое разыгравшееся воображение рисовало картины одну страшнее другой. А вдруг обезумевшая толпа движется в нашу сторону? А вдруг тот подрядчик сказал этим беснующимся, что на пустынной дороге остались трое юношей-брахманов?

Что, если бесчинствующая, обезумевшая толпа явится сюда, выкрикивая лозунги, размахивая пылающими факелами? Куда мы тогда денемся? Каждый из этих смутьянов, увидев трех беззащитных молодых людей, принадлежащих к столь ненавистной им касте, может подбежать к нам и, изрыгая в ненависти и гневе проклятия, ударить палкой, ткнуть в лицо горящий факел. Что делать тогда?

— Автобус не придет, Еша, — прервал молчание Гопу.

— Похоже на то. Он должен был уже пройти. Но, может быть, он запаздывает? Скажем, шина спустилась — вот и задержался.

По открытой пустоши гулял ветер, шелестя жухлой травой. Похолодало. Я вынул из сумки полотенце и обмотал им голову и уши. Мы продолжали сидеть в тягостном молчании.

После долгого ожидания автобус, идущий в Курванди, наконец появился. Далеко-далеко засветились огни. Торопливо подхватив сумки, мы бросились к обочине. Автобус приближался, ослепляя своими фарами. Мы подняли руки. Автобус затормозил. Когда он поравнялся с нами, шофер пристально поглядел на нас и прибавил скорость. Автобус промчался мимо. Мы, как дураки, побежали вслед за ним, крича: «Эй, Эй!» — и размахивая руками. Пыль, поднятая стремительно удалявшимся автобусом, набилась нам в рот, в нос. Автобус вскоре исчез из виду.

— Что случилось, Еша? Почему он не остановился? Ведь не был же переполнен!

— Я узнал водителя. Он живет в Курванди.

— И тут виновата наша каста! Он увидел, что мы брахманы, и прибавил газу.

— Что же нам делать?

— Идти пешком. Милях в трех отсюда есть селение — Белкаранджи. Переночуем там.

— Сколько, говоришь, миль? — усталым голосом переспросил Гопу. Он стоял ссутулясь, опустив голову.

— Мили три-четыре, не больше. Пошли.

И мы побрели по дороге, купая ноги в густой пыли. Холод пробирал нас до костей. Пронзительный ветер, клонивший к земле посевы на полях по обе стороны дороги, обжигал тело. Съежившись и стуча зубами, мы шагали вперед. При виде призрачных силуэтов деревьев и кактусов мы испуганно вздрагивали. Нам казалось, что с наступлением полной темноты дорога станет неразличимой, но она молочно белела перед нами даже при слабом свете звезд. Гопу почти все время плелся сзади. Нам с Ешвантой приходилось поджидать его. Мы быстрым шагом уходили вперед, а потом останавливались и ждали, пока он появится. Вглядываясь в кромешную тьму, мы подолгу не могли различить его фигуру на светлом фоне дороги и начинали беспокоиться, не рухнул ли он где-нибудь на землю. Мы продолжали напряженно таращить глаза, покуда издали не доносился звук его шагов и не появлялся через некоторое время его темный силуэт. Так повторилось раза два-три. Наконец Ешванта сказал ему:

— Зря ты вешаешь нос, Гопу. Ничего с твоим отцом не случится. Он из тех, кто уговорит козла и тигра напиться из одного ведерка. Никто его пальцем не тронет. Верно, Шанкар?

— Не знал я, Гопу, что ты такой трус. Послушай, как-никак Нандавади — районный центр. Глава нашего княжества — брахман. То, что случилось в других местах, у нас тут невозможно. Здесь не допустят ничего подобного. В деревне не меньше пятидесяти брахманских семейств. Кто посмеет причинить им вред?

Гопу ничего не сказал в ответ, лишь устало переставлял ноги. Мы тоже замедлили шаг. Через некоторое время он остановился и проговорил:

— Ничего себе четыре мили. Никаких признаков жилья. Где же селение? Ни огней, ничего.

— Вообще-то, это даже не селение — маленькая деревушка. Расположена она в лощине, так что огней не видать, пока не подойдешь к ней совсем близко.

— Ты хоть знаешь там кого-нибудь?

— Когда я служил в департаменте, манги, что тут живут, нанимались на дорожные работы — гравий укладывать. В списках рабочих было человек пять и из этой деревни. С тех пор прошло три года. Я не могу сейчас припомнить ни одного имени.

— Манги? А узнают они тебя?

— Узнали бы, если бы не эта заварушка. А теперь — не ручаюсь!

Наконец показалась деревня. Впереди замерцали во тьме огоньки. Дорога по-прежнему тонула во мраке. Предводительствуемые Ешвантой, мы чуть ли не ощупью добрались до храма Марути. Со вздохом облегчения мы присели на приступку у входа. Пока мы шли сюда, собаки, услышав наши шаги и почуяв чужих, подняли лай. Из домов стали выглядывать люди.

Вскоре вокруг нас собралось человек десять-двенадцать. Наших лиц они в темноте разглядеть не могли, но смутно видели, что на приступке у храма сидят двое или трое незнакомцев в белой одежде. Те, кто подошли первыми, молча смотрели на нас, но когда вокруг сгрудилось достаточно много людей, один из них набрался храбрости и отрывисто спросил:

— Кто там сидит?

— Нас застала в пути ночь. А что?

— Куда вы идете?

— В Нандавади.

— В Нандавади? Почему же тогда вы оказались здесь? Откуда вы пришли?

— Из Пуны.

— Кто вы такие?

Говорить им или нет? Разве скроешь нашу касту?

— Я — Кулкарни, а эти двое — Дешпанде.