Обещание острова - Софи Таль Мен

самая сильная его сторона и ему еще стоит над этим поработать, удивлялся ее регулярным посещениям. Она приходила даже в субботу утром, когда прием обычно велся без предварительной записи и в отсутствие секретаря.

– Сегодня бесплатно, – напомнил ей врач, когда после короткой беседы она протянула полис.

– Ну уж нет… Я настаиваю! Я плачу налоги, значит, они должны приносить какую-то пользу.

Замечание вызвало у Алексиса улыбку.

– А как насчет дефицита в Фонде соцстрахования? Что вы об этом думаете, мадам Сарфати?

– Не надо преувеличивать, доктор! Я не так уж дорого стою… Я же не получаю ни одного лекарства.

– Согласен. У вас железное здоровье!

– Не заставляйте меня краснеть.

В отсутствие Джо, постоянно уезжающего в дом престарелых, Алексис сам отвечал на телефонные звонки. Они всегда раздавались невовремя, в самый неподходящий момент: посреди прослушивания тонов сердца, например, точно в момент укола или в разгар щекотливой беседы. На этот раз в трубке раздался низкий голос Маттье:

– Алекс, приятель, похоже, ты отлично справляешься!

– Привет, Маттье, это Джо тебе сказал?

– Ага, у меня на острове есть несколько шпионов… В любом случае, надеюсь, ты не против немного продлить контракт.

– Зачем? Разве Ян не сегодня возвращается?

– Нет, завтра. Мы тут с ним немного поссорились, я тебе потом объясню… Как бы то ни было, я буду рад высадить его в порту. Мы планируем приплыть паромом, который прибывает в полдень…

При этом разговоре присутствовали пациенты – целая семья, пара с тремя детьми. Они решили, что субботнее утро идеальное время для ревакцинации. И для проверки динамики развития. Рост, вес, индекс массы тела. Контроль отсутствия смещения позвонков. Алексису показалось, что все пятеро прислушиваются, стараясь не упустить ни слова. Он вздохнул, но сдержал улыбку – новый опыт для него.

– Я подозревал, что Ян не сможет приступить к работе в понедельник… Только хотелось, чтобы меня предупредили раньше и я мог спланировать свои дела.

– Честное слово, он мне действует на нервы! Отвесить бы ему пару пощечин!

Алексис прикрыл телефон ладонью, чтобы приглушить звук.

– Мой отец не способен разумно мыслить. Если бы все зависело от него, он бы уже давно вернулся к работе.

Легкая улыбка Алексиса была призвана убедить присутствующих, что все в порядке.

– И что ты сделал? Стреножил его и привязал к стулу?

– Почти… Приготовь хорошую порцию транквилизаторов, они ему понадобятся.

– Ха-ха-ха! Ты меня пугаешь. Он настолько на нервах?

– Правильнее будет сказать, настолько утомителен, – вздохнул Маттье. – Скажи, сколько ты еще сможешь поработать на Груа?

– Не знаю… Я пока ни на что больше не подписывался.

– Тем лучше!

Когда он повесил трубку, самый маленький пациент, тот, у которого на макушке топорщились блестящие и жесткие, как щетка, волосы, возмутился:

– Дока привязали к стулу?

– Э-э-э… нет, это была шутка.

По улыбке его родителей Алексис догадался, какие слухи поползут по острову.

– Ян совсем скоро вернется к работе. Не позже, чем через несколько дней, – добавил он, чтобы положить конец всем подозрениям.

Как только утренний прием закончился и он повесил на дверь табличку «Закрыто», Алексис снова подумал о словах Маттье. Вообще-то он ничего не имел против того, чтобы продлить свой эксперимент. Тем более что он никому не сообщал о своем скором отъезде. Даже своим утренним поклонницам! Его друзья были правы в одном: лечить – его предназначение. Практика медицины общего профиля, незнакомая ему, ни в чем не походила на военную медицину или скорую помощь. У него исчезло ощущение, будто он несет на своих плечах все горе мира. Оказалось, что тут ставить диагноз и выбирать лечение легче. Нет необходимости спешить, не нужно сортировать больных, всегда успеваешь подумать. Можно даже потратить время на заранее проигранные битвы, как в случае пациента из Кермарьо, которого он регулярно посещал и который храбро цеплялся за жизнь. Алексис никогда не признается в этом сестре, но последние две недели оказались гораздо более полезными, чем его пребывание в Бресте. Если забыть о ноге, которая болела, он чувствовал себя лучше. По крайней мере, психологически. Он стал более крепким, более оптимистичным. Кошмары посещали его реже. Впрочем, не это ли доказал ему вчерашний сеанс кинезитерапии? Что он медленно, но верно возвращается к жизни.

Услышав три коротких удара в дверь, он обернулся. За стеклянной дверью вырисовался силуэт. За мокрым стеклом его контуры были расплывчатыми. Длинные волосы, падающие на плечи, приталенная джинсовая куртка, длинное цыганское платье до щиколоток. Когда она наклонила голову к двери, поставив ладонь козырьком, картинка окончательно прояснилась. Оливия. Она по своей привычке вглядывалась в Алексиса так, что он почувствовал себя выставленным в витрине. Судя по ее улыбке, увиденное ей понравилось. Или показалось прикольным? Он не понимал, как отнестись к этой улыбке.

– Я промокла, открывай скорее, придурок!

– Кабинет закрыт, мадемуазель.

– Ты что, решил, будто я нуждаюсь в твоих услугах? Я принесла тебе список упражнений.

Когда он впустил ее, девушка встряхнулась, словно промокший пес. Помотала из стороны в сторону косой и потрясла воланы своей юбки.

– Какой ливень! Надеюсь, Роза успела укрыться.

– А где она?

– На дне рождения в конном клубе.

На пол прихожей натекла лужица, а Оливия сняла сандалии, чтобы просушить. Алексис с усилием сглотнул слюну. Неожиданно на него обрушилась волна желания. Нечто примитивное, неконтролируемое. Ему сразу захотелось снова оказаться на столе перед ней, как вчера, и пусть она до него дотрагивается. Неужели после этого сеанса кинезитерапии он обречен на эрекцию всякий раз, как увидит ее? Он не смог помешать себе покраснеть, и она как-то странно на него смотрела. Более серьезно и более напряженно.

– Сколько у тебя есть времени? – протянул он к ней руку.

Она схватила его пальцы, и контакт подействовал, как и раньше, ударив разрядом электрошокера.

– Около часа.

– Поднимешься ко мне?

Оливия кивнула и пошла за ним к лестнице.

Алексис не отпускал ее руку, боясь, как бы она не сбежала. Ему не терпелось узнать, а что же чувствует она, и он остановился.

– Оливия, я…

– Тсс!

Она поднялась на одну ступеньку и первой поцеловала его. Робкий поцелуй удивил Алексиса. Ее губы едва коснулись его, словно спрашивая разрешения. Он прижал губы посильнее, обнял ее и притиснул к стене. Сейчас он не был способен на благовоспитанное поведение. Она застонала и запрокинула голову, подставив под поцелуи шею. Предлагая ему всю себя. И Алексис принял предложение.

Через несколько секунд они оказались в постели, он – в расстегнутой рубашке и со спущенными джинсами, она – в задранной юбке. Торопливые, неловкие жесты, полные желания. Но