Дефект всемогущества - Фёдор Михайлович Шилов

патологическим. Как едва утихшие угли, скрывающие под собой маленький язычок пламени, жила в Иване болезнь. Жила, ела, жгла его изнутри, как бы он её ни душил и ни тушил. Единственным успокоением стали бы документы на собственность. Заполучить этот чёртов участок и жить спокойно! Вот что будет действительно справедливо!

Он не скажет ничего Марине, он ничем не выдаст своего настроения. Своего… обострения. Этот гадкий мальчишка, Дима, вздумал водить его за нос? Они сговорились с этой сукой Светкой, издеваются, но ничего на самом деле отдавать не собираются!

– Прости, сосед, работы прорва! Снимем кровлю на выходных, потерпи…

А на выходных опять не получилось. Точно – издеваются! Но ничего! Ничего! Иван непременно заберёт своё!

День выдался душный. С утра Ивану было нехорошо, но и это он ото всех скроет. Сегодня важный день – день, когда он перестанет ждать и сделает наконец всё самостоятельно! Покажет этим соплякам своё всемогущество!

Иван нёс инструменты и стремянку, обливаясь пóтом. Никогда ещё приставная лестница не была такой тяжёлой. Ноги его подкашивались, пот струился ручьями, в груди ныло и пекло, но он не собирался останавливаться. Он снимет чёртову кровлю сам! Раскурочит им весь дом! Тем более в доме пусто!

Перед глазами плясали мушки, плыла пелена. Словно в бреду Иван подтащил ставшую абсолютно неподъёмной стремянку к соседскому дому. С каждой преодолённой ступенькой боль становилась всё сильнее.

Он только и успел коснуться заветной кровли, когда услышал Маринин окрик с той стороны забора:

– Ванечка, Ваня, что ты делаешь? Опомнись!

Перед глазами потемнело. Лестница поехала в сторону, упала на землю.

– Ванечка, – раздался очередной Маринин окрик, которого Иван Оладьев уже не услышал.

ГЛАВА 17

Сентябрь 2017 года

Через короткое время после похорон Ивана они снова собрались в Заберезье: Света, Дима, Галя, Миша и Георгий. По стечению обстоятельств – а мы уже привыкли к стечению обстоятельств во всём, что касается описываемых семей, – Свете накануне встречи позвонил каждый из участников и сказал одно и то же:

– Надо поговорить.

Никто не возражал, чтобы разговор прошёл при свидетелях, поэтому решено было устроить совместный ужин, во время которого как раз можно будет обсудить накопившиеся вопросы.

– Что-то я волнуюсь, – Света накрывала на стол, Дима помогал. Всю неделю он был необычайно мрачен, чего прежде за ним не наблюдалось. Даже рабочие неприятности не отбирали у него приподнятого настроения, становившегося не раз предметом подколок от коллег и друзей:

– Димон, чем закидываешься, чтобы оставаться на позитиве?

– Отвалите, – смеялся он,– тот, кто на чём-то сидит, имеет шанс соскочить. А у меня – природное…

И сейчас ему это природное вдруг изменило. Света заметно нервничала, она никогда прежде не видела Диму подавленным. Впрочем, они мало знакомы, «никогда» для неё – это всего-навсего временной отрезок длиной в месяц. И тем не менее Света перебирала в голове возможные причины таких перемен. Дело в ней? Или Диме вдруг понравилась Галя? Или между ними уже даже что-то было? Например, в прошлые выходные… После похорон? Глупость какая… Дима хотел, чтобы присутствовали все. И Галя просила, чтобы состоялся общий сбор. И Миша. Какая-то тайна связывает всех троих?

Мысль её перескочила с Димы-который-рядом на Диму телефонного. Что с ним делать, Света ещё не решила. Может, стоило позвать и его? Или позвонить в последний раз, решительно сказать, что время телефонного романа истекло?

Георгий появился раньше всех – он приехал в Заберезье на машине ровно к назначенному сроку. Галя ехала из города на электричке, звонила, что будет с минуты на минуту. Миша задерживался на работе и прислал эсэмэс, что опоздает, но не больше чем на полчаса.

– Как ты? – Дима завёл с Георгием светскую беседу. Он от души сочувствовал парню, потерявшему отца.

– В порядке. Вчера девять дней было. Съездили с Мариной на кладбище. Она что-то совсем раскисла. Побуду с вами часок и поеду обратно. Боюсь, как бы она на себя руки не наложила. Плачет всё время, винит себя.

– Рюмку на тебя, значит, не ставить? – уточнила Света.

– Нет, мне ещё за руль.

– А ты, Дим, выпьешь?

– Выпью.

– Вина, водки?

– Водки.

Света с Димой продолжали накрывать на стол, Георгий смущённо сидел в углу на табурете, раздумывая, не уйти ли к себе в дом, чтобы снова вернуться, когда уже все будут в сборе. Или сейчас отозвать Свету, перекинуться парой слов и уехать из деревни?

Он посмотрел на часы, позвонил Марине, нарочно растягивая разговор, чтобы к моменту его окончания появилась хотя бы Галка. В её присутствии он чувствовал себя комфортнее, а с Димой и Светой наедине не мог избавиться от скованности и неловкости.

Галя приехала с вокзала на такси и внеслась в дом привычным вихрем. Помахала Георгию, чмокнула в щёку Свету и Диму и, ещё не завершив поцелуев, уже инструктировала сестру:

– В пакете мясо – убери в холодильник, в контейнере салат – селёдку под шубой делать побоялась, чтоб не потравиться, вдруг протухнет по дороге. Сделала оливье, заправь майонезом или сметаной, всё привезла. Охлади шампанское. Овощи помой.

– Вроде ж не Новый год… – изумился Георгий.

– У меня такое предложение, такое предложение! Думаю, Светун, тебе понравится! – щебетала Галка.

– Что б мы без тебя делали, – полушутя, Дима махнул рукой на стол, где уже были выставлены и салат, и овощи. Алкоголь, который положено охлаждать, ждал своего часа в морозилке, а бутылка красного вина стояла среди приготовленных блюд.

Света немного успокоилась – судя по настроению сестры, от неё никаких мрачных вестей ожидать не стоит. Дима сделался привычно разговорчивым и улыбчивым, но всё же оставался несколько напряжённым – это не ускользнуло от Светиного взгляда. Георгий был задумчив и, казалось, внутренне проговаривает в сотый раз то, что собирается сказать вслух во время застолья.

Наконец появился и Миша.

– Ну, кто начнёт? – спросила Света, едва все расселись по местам.

– Дай людям поесть и выпить, – скомандовала Галя, раскладывая по тарелкам салат. Миша разлил вино и водку. Георгию налили компота. – Шампанское, чур, открываем только под моё предложение!

Некоторое время ели молча. Выпили, не чокаясь, за помин.

– Я скажу то, что собирался, и поеду, – Георгий прервал паузу.

– Только не раздевайся, ладно? – встряла Галя, за что получила несколько укоризненных взглядов от сотрапезников. – А что? Он по этому делу мастер!

– Галь, перестань, а? – осадил Дима.

– Молчу.

– Свет, – сказал Георгий, – я – телефонный Дмитрий Ефимов. Ты ведь, кажется, так меня называешь?

– Как это? Как это ты – Дмитрий Ефимов? Ты Георгий Оладьев! Я не могла бы вас перепутать… – Света залилась краской. За