Дефект всемогущества - Фёдор Михайлович Шилов

в себе какие-то грязные секреты. Припоминали, что кем-то он приходится Оладьеву – то ли племянником, а то и вовсе внебрачным сыном, и кивали друг другу: мол, тогда понятно, яблочко от яблоньки. Никто и не помнил уже, что Ефимов Оладьевым не родня.

Свете никогда не приходило в голову, что она сама умудрилась воспитать в окружающих жгучую неприязнь к своему мужу. Она искренне изумлялась, когда слышала о нём недобрые речи. На людях Света расхваливала Диму на все лады, изображала жаркую любовь, он поначалу был вполне искренен в ответных прилюдных комплиментах в адрес супруги, но со временем превратился в заводную игрушку, которая при определённых словах начинала вытанцовывать заданные цикличные па, не останавливаясь, пока вращались механические колёсики. Эти шутовские раскланивания и расшаркивания друг перед другом, эти странные взаимоотношения пары, больше похожие на отношения дрессировщика с покорной собачкой, быстро прискучили зрителям, Свету и Диму стали считать лгунами и лицемерами.

Не всё было безоблачно в душе Светы. Сколько ни старалась она изображать счастье, самого счастья так и не испытывала. Она не хотела детей: с детьми нужно будет делиться Димой. А вдруг папочка этого не одобрит? Дима стал прикладываться к бутылке – ему бывало нелегко играть роль посланника от усопшего и никогда не виденного тестя. А Света подливала, потому что… Потому что это увеличивало шанс, что однажды Дима сядет пьяным за руль и разобьётся. И Света втайне хотела этого. Если не станет Димы, она будет свободна и сможет выбрать для себя другую жизнь. В такие минуты Света снова ненавидела отца, запершего её в присланном человеке, как в монастыре…

Люди всегда будут домысливать. Дорисовывать. Им всегда будут мерещиться черти в клубах чёрного дыма и пушистые барашки в белых облаках. А за туманом люди будут видеть звезду, даже если её там нет. Такова человеческая сущность. Потому что люди хотят значить для себя и окружающих больше. Хотят быть великими и всемогущими, хотят разглядеть звезду за туманом. Первыми! Но в том-то и есть главный дефект всемогущества, что истинное всемогущество недостижимо.

Как важно, в чьи руки попадут знания о чужих судьбах. Если бы великие классические произведения были написаны другими авторами, знали бы мы их такими, какие они сейчас? Если бы «Преступление и наказание» написал, например, Зощенко, а «Мастера и Маргариту» Толстой? А «Двенадцать стульев» – Достоевский? Вероятно, всё равно читатель смог бы найти что-то для себя интересное и важное. Взгляд на персонажей с другого ракурса вдруг неожиданно мог бы возвеличить совсем не тех, кого принято считать героем! И то, что прежде порицалось, могло бы стать предметом восхищения!

Ну что ж, пусть другой рассказчик выберет себе свой объект для наблюдения и расскажет историю, как посчитает нужным. Я же описал период с 2006-го по 2019 год, как сумел. В доказательство прилагаю аудиокассеты, видеозаписи, чеки, документы…

А напоследок ещё один дефект всемогущества: какой бы насыщенной и бурной ни была биография, всю её можно уместить в одну тетрадь, даже самую тонкую. Живи, твори, раздувайся от собственной важности или стиснись до размеров щёлки за шкафом – в сухом остатке будет лишь несколько страниц рукописных текстов, увы, довольно часто схожих между собой…

ЭПИЛОГ

Георгий, 2020 год

Записи Фрола-Никифора оборвались в 2019 году. Вероятно, потом он заболел. Или прискучило ему наблюдать за нами. А в начале 2020-го его не стало.

Нелегко мне было обходить соседей и рассказывать, что всё написанное – бред. Но вскоре пришло тихое осознание: оправдываться – значит, как раз-таки признать написанное правдой. Увидеть в Георгии – себя, в Иване – своего отца, в Алевтине – мать, в Свете – девушку, которую много лет любил. Обсуждать эти каракули означало принимать, признавать описанные преступления, считать истинными выдуманные чувства и эмоции. Тетради эти следовало немедленно сжечь. Но… Всех историй не сожжёшь… Старик правильно сказал: сядь и напиши свою. Значит, может существовать миллион историй об одних и тех же людях и обо мне самом, рассказанных совершенно по-разному. Так что ж теперь, ходить и сжигать? Только на то жизнь и потратишь, чтобы вымарать у каждого из головы чёрные штрихи на своём светлом портрете. Если бы человек становился каким-то другим в зависимости от того, что о нём говорят и думают, он стал бы не просто хамелеоном, а секундной стрелкой, по 60 раз в минуту меняющей положение! Поэтому пусть себе и говорят, и думают, что хотят.

Нет, не всё описанное стариком – ложь. Есть и очень точные попадания. И… я опять хочу оправдаться. Я не подговаривал девчонок раздеть Свету на пляже. И Дмитрием прикидывался не для того, чтобы выведать Светины тайны (спасибо старику, он в этом меня не обвинял). И я не считаю Диму убийцей. Если всё-таки наблюдения старика верны, то я – сын убийц Светкиного отца, так что не имею права упрекать её мужа за преступные помыслы…

Диме я даже благодарен. Он поставил точку в моей мучительной любви. Я готов был стать для Светы человеком-домом, в котором можно укрыться от дождя, пересидеть грозу, перезимовать и обогреться в лютый холод. Но что-то в этом доме непременно должно было однажды разрушиться, раз уж Света ни разу ничего не решилась в нём подлатать… Всякие чувства нуждаются в косметическом ремонте… И ещё одна важная мысль пришла мне в голову: безответной любви не существует, истинная любовь – всегда взаимна. А если чувства не взаимны, то тут уж добивайся, завоёвывай, притягивай за уши, а истинного чувства в ответ не получишь. Так что и хорошо, что Светку из своей души я всё-таки вытравил.

Отец мой и правда умер от сердечной недостаточности. Именно так, как описано. Всякий человек – ступенька за ступенькой, поступок за поступком – ведёт себя к определённому финалу. Лестница жизни моего отца завершилась ступенями стремянки… Но я смотрю на это под другим углом: он умер, прикоснувшись к желанному. Почему мы всегда окрашиваем смерть только в тёмные тона? А что если перед смертью человек слушал любимую музыку, чувствовал знакомый с детства, родной аромат или, как мой отец, краешком прошёлся по великой мечте? Прикоснулся к солнцу…Пусть на долю секунды, но оказался там, где мечтал. Да, расплатился за это жизнью, но был счастлив. И я надеюсь, что мой отец, был счастлив, прикоснувшись к вожделенной кровле. Может и к лучшему, что он тут же скончался. Мне жаль, если бы сорвав железные листы, он вдруг осознал, что они не приносят ему чувства удовлетворения, что он гнался за призраком и тянул пустышку