Тата - Валери Перрен

– Ты права, иногда меня осеняют гениальные идеи, – смеется он.

Они прощаются с Блэзом и возвращаются в мастерскую – как воры, пряча лица: Колетт не хочет натолкнуться на маркиза. Ей кажется, если Месье не заметит их с братом, он в конце концов все забудет. Маркиза ни разу не заговорила с детьми после подлого поступка их матери, только улыбалась, если была уверена, что муж не заметит проявления дружелюбного участия. «Она его боится», – говорит Блэз, не скрывая отвращения к отцу.

Жан присоединится к сестре через полчаса, и они поедят в комнате Колетт, чтобы дать Мохтару отдохнуть хотя бы в воскресенье.

Она идет рядом с тунисцем, мечтая взять его за руку. Так – «за ручку» – гуляют отцы с дочерьми. Ей очень этого хочется, но она не решается, чтобы не смутить Мохтара. Колетт знает, что кровные узы – «дерьмо». Это ругательство пускает в ход ее учитель, когда чинит плохую обувь. «Швы – дерьмо, кожа – дерьмо… а я не волшебник».

«Кто сотворит чудо для Жана?» – спрашивает себя Колетт. Оказавшись в сапожной мастерской, ее брат получил все, что мог пожелать. «Сестра всегда рядом, как и клавиши. Этот инструмент издает странные звуки, но клавиши есть клавиши, а педалей нет. Чтобы усилить звук, нужно правильно выбрать трубу или трубы и направить в них воздух».

Теперь Жан снова вкладывает ладошку в ладонь сестры и быстро засыпает крепким сном. Он беззаботен. Сестра отвечает за все. Мальчик почти не думает о том, что через несколько недель она получит свидетельство о профессиональной подготовке и должна будет уступить место новому подмастерью. Куда она отправится? Как устроит судьбу брата?

Колетт никогда не обсуждала эту тему с Мохтаром. Он одержим идеей справедливости и всегда давал шанс новичку, когда предыдущий получал диплом. Мохтар повторяет: «Никакого блата, никаких привилегий, нужно быть справедливым и гармоничным, как пара хорошей обуви. Сама знаешь, дочка, один каблук не может быть выше другого!»

В следующее воскресенье они пойдут купаться – Колетт пообещала Блэзу, что отправится вместе с ним на берег Арру. Он решил отвлечь ее от тяжелых мыслей, поплавать, поспать в высокой майской траве.

Колетт мучится мыслью, как и где она будет жить, когда кончится лето. С Блэзом ведь они расстанутся, этого не избежать. Разве нормально так терзаться в четырнадцать лет?!

* * *

Кассета № 11

КОЛЕТТ

«Это поможет тебе расслабиться», – говорил мне Блэз, но я могла думать об одном: как отдать Жана в обучение профессору, который подготовит его к поступлению. Такой была моя «навязчивая идея». Как будто собственное существование не имело никакого значения. Я думала только о Жане и, чтобы не расставаться ни с ним, ни с Мохтаром, совершила в 1960 году немыслимое. Пошла на экзамен и вернула комиссии девственно чистые страницы по всем предметам. А на устных не промолвила ни слова. На каждый вопрос отвечала: «Не знаю». И меня выставили за дверь со словами: «Тем хуже для вас».

Я думала, не будет диплома, Мохтару придется оставить меня еще на год, а он, узнав о моей выходке, готов был меня прибить!

Она умолкает. Вздыхает. И кричит, изображая Мохтара.

КОЛЕТТ

«Ты меня предала, дочка! Навлекла позор на мою голову! Получается, я – дурной наставник! Ты не верила в меня! Я бы ни за что не выгнал тебя! За кого ты меня принимаешь? За боша? Прекрати придуриваться! Ты заслужила хорошую трепку! Да, именно так, трепку! Взбучку! Пустоголовая! Ноль по всем предметам! Нет, вы можете себе такое представить?!»

Он повернулся к стоявшим на стеллаже туфлям и ботинкам и продолжил: «Ноль, ноль, ноль! Одни ноли! Позор на мои седины! Позор на вас! Позор на мою мастерскую! Позор на мою семью и моих предков! Даже на швейную машинку позор!!! Гляди! Гляди! Она покраснела от стыда!»

Тетя смеется сама с собой.

КОЛЕТТ

А Жан все это время спокойно играет на церковном органе и знать не знает о головомойке, которую мне устроил Мохтар, после чего отослал прочь со словами: «Исчезни с глаз моих! Не желаю больше тебя видеть! Никогда!»

Она снова берет паузу.

КОЛЕТТ

Я не пересдала экзамены, не рассталась с Мохтаром и до 2007 года работала в сапожной мастерской. Я прожила жизнь под фамилией Септамбр, хотя в 1967-м, в 21 год, официально была удочерена Мохтаром в мэрии Гёньона. Я сохранила фамилию отца и стала Колетт Септамбр-Байрам. Традиционное удочерение соединяет две линии: кровную семью и приемную. Я свою выбрала. Хотела носить одну с Жаном фамилию, и Мохтар все правильно понял. Потом он сказал: «Так даже лучше, а то некоторые люди могли бы решить, что я на тебе женился». И я осталась его служащей, хотя была дочерью.

Звонит телефон, я выключаю запись, совершенно ошеломленная. Что еще мне предстоит узнать о Колетт, которую я всегда считала «женщиной без тайн и историй»? Чья жизнь казалась мне простой, как прямая линия, с ритмом, задаваемым субботними или воскресными футбольными матчами. Смотрю на экран телефона, и сердце замирает. Мир вокруг сходит с ума. Это Пьер.

35

После международного успеха «Банкета выпускников» и нашей свадьбы я вернулась к работе. Встретившись с Пьером Дюгеном, я ни на день не переставала трудиться, написала сценарий и сняла «Окно»: мне захотелось легкости. Никаких рассуждений о семье с ее неврозами! Во втором фильме не должен повторяться сюжет первого, хоть я и считаю, что все всю жизнь снимают одну и ту же картину.

Я сочинила историю проходимца-неудачника, мизантропа, жаждущего любви идеалиста сорока лет с трехдневной щетиной. Преступника, схлопотавшего многомесячный тюремный срок с отложенным исполнением наказания. Летом, в опустевшем Париже, он обретается на Монмартре, где почти все дома низкие, ищет открытые окна, залезает внутрь, крадет бумажник, пачку сигарет, хрустальную пепельницу или золотую цепочку, которую сразу же загоняет.

Фильм начинается со сцены ограбления. Дневной улов – детская свинья-копилка, которую герой безуспешно пытается вскрыть, засунув лезвие ножа в щель. У него не получается, он швыряет ее об пол, но копилка не разбивается. Улыбчивая хрюшка как будто дразнит его. Он пробует растоптать негодяйку ногой – та не поддается сразу, но в конце концов с грохотом разлетается на куски, ударившись об стену. Забрав несколько купюр и монет, которые ребенок старательно откладывал