Кислый привкус смерти - Аю Кувагаки

– А, вот оно что… Да. Да, хорошо. Спасибо.

Я, по сути, только слушала рассказ собеседницы, лишь изредка вставляя пару коротких слов. Так наш разговор и закончился. С легким вздохом я положила телефон на стол и, тут же поймав заинтересованный взгляд Нагисы, снова повернулась к нему.

– Что ж, теперь мы знаем, куда пошли страховые выплаты за смерть Кавакиты. – Мой голос дрогнул. – Все тридцать миллионов иен достались благотворительной организации. Фонду поддержки детей, потерявших родителей, – звонили как раз оттуда. Они периодически отчитываются перед жертвователями. Хины больше нет, и поэтому позвонили мне – она указала мой номер как контакт для экстренной связи.

Когда я закончила говорить, дрожь передалась уже всему телу.

Неопровержимых доказательств причастности Хины к смерти Кавакиты у меня нет. Но теперь я точно могла не сомневаться: моя сестра не могла причинить кому-то боль и тем более над кем-то издеваться. Даже наоборот – она до самого конца была полна сострадания и помогала слабым. В противном случае она просто не стала бы жертвовать всю немалую сумму благотворительному фонду, не подумала бы о тех, кто, подобно ей самой, потерял родителей.

Чувства переполнили меня, и я была не в силах больше держаться. Я невольно закрыла ладонью и без того спрятанный за маской рот. Но не помогло и это – чувства переливались через край, наполняя глаза слезами. Нет, такой себя показывать нельзя.

– П-прошу прощения.

Я поднялась с места, и Нагиса коротко молча кивнул в ответ. Я, шатаясь, вышла из комнаты и добрела до туалета в конце коридора. Оказавшись в пустом помещении, я оперлась руками о раковину. Без посторонних глаз я больше не смогла сдерживать эмоции и зарыдала в голос.

Моя сестра не была той злодейкой, какой ее пыталась выставить пресса. Сама она никому не причиняла зла.

Я почувствовала невероятное облегчение. Это известие по-настоящему обрадовало меня, ведь мне совершенно не хотелось думать, что использовали только меня одну. Моя сестра влачила точно такое же жалкое существование, как я сама.

С моих губ сам собой сорвался смешок, а дальше я уже истерично хихикала и никак не могла успокоиться.

За свою жизнь я много раз чувствовала обиду.

За что мне были все эти бесчисленные несчастья? Как ни крути, мне с самого детства жилось хуже, чем другим. В моей жизни было уж слишком много печальных событий. Но даже эти боль и сожаления переносятся легче, если есть кто-то с такими же проблемами. Легче, если знать, что плохо не только мне.

Не только я потеряла отца. Мать бросила не только меня. Все это произошло и с моей сестрой Хиной.

Всем свалившимся на нас несчастьям не было разумного объяснения. Но есть одно выражение, которое помогает успокоить смятенную душу.

Так сложились звезды.

Во Вселенной есть два типа небесных тел: те, что сами испускают яркий свет, и те, что тонут во тьме, оказавшись в их тени. То есть есть те, кто притесняет, и те, кого притесняют.

И мы с Хиной родились под одной и той же несчастливой звездой. Впрочем, кажется, то же самое можно сказать сразу обо всей нашей семье.

Род Кобаяси всегда оказывался в притесняемом положении. Такова наша судьба, с этим ничего сделать нельзя. Я с самого начала была обречена на полную несчастий жизнь.

Не знаю уж почему, но такие фаталистические мысли меня успокаивали.

Вот что связывало нас с Хиной все это время. Мы рано разъехались по разным семьям и даже не были сильно близки – встречались мы всего несколько раз в год. Наши нечастые беседы помогали мне убедиться в том, что и Хина ведет точно такую же бедную и жалкую жизнь, что и я. Ее жалобы на беспросветность жизни каждый раз согревали мою душу.

Зная, что у меня есть родные люди, оказавшиеся в точно таком же незавидном положении, я могла жить, не впадая в отчаяние. Даже если родилась под несчастливой звездой, даже если лишилась отца, а вся жизнь после была полна трудностей, даже если теперь потеряла еще и сестру.

Вот почему сама мысль о том, что положение Хины как-то изменилось, была для меня так невыносима. Смерть Хины оказалась для меня тяжелым событием, но это не изменило ни ее положение, ни мое. Мы обе так и остались угнетаемыми.

Но если бы Хина и правда убила человека ради страховки, все было бы иначе. Тогда она перешла бы в категорию тех, кто притесняет других, а я осталась бы среди притесняемых.

Я не смогла бы стерпеть, если бы Хина уничтожила кого-то ради выгоды и веселилась на заработанные нечестным путем деньги. Уж слишком жалко тогда смотрелась бы я сама, все так же продолжающая молчаливо сносить издевательства окружающих. Я решила, что такого просто не могло быть.

Вот почему я так отчаянно старалась развеять подозрения в адрес Хины. Потому что иначе я осталась бы в полном одиночестве.

Все так же склонившись над раковиной, я вытерла глаза – у меня снова выступили слезы, только теперь уже от смеха.

Теперь, когда я узнала правду о жизни сестры, моя душа вновь обрела покой. И все-таки Хина была точно такой же, как я сама. Образ ужасной злодейки, нарисованный СМИ, сам был доказательством того, что и ее унижали бессовестный бывший и безжалостное общество.

Даже то, что при жизни Хина, случайно получившая огромную сумму денег, пожертвовала все эти средства в фонд поддержки сирот, характеризовало ее как угнетаемого человека – тот, кто притесняет, до такого не додумался бы. Моя сестра все еще была в плену тяжелых воспоминаний о потере отца. Более того, о ее красивом поступке почти никто и не знал. Хина до самого конца оставалась одной из нас. И в результате этой непрекращающейся эксплуатации ее убили.

Я продолжала тереть глаза. От осознания правильности моих выводов насчет сестры по нервам слабыми электрическими зарядами прокатилось приятное покалывание. Я была счастлива.

Когда я вернулась в комнату, Нагиса, по-прежнему ждавший на диване, поднял голову.

– Ну как, успокоилась?

Я кивнула и тоже опустилась на диван.

– Мы наконец добрались до правды, – взволнованно сказал студент и положил на стол диктофон. Тот самый, который был спрятан у него в кармане во время беседы с Канэдой. – Остается один нерешенный вопрос: как именно нам опубликовать запись сегодняшнего разговора?

– А ты хочешь все-таки его опубликовать?

– Само собой. Так мы сможем доказать невиновность Кобаяси Хины. Нужно опубликовать его и вместе с этим раскрыть содержание твоего