Кислый привкус смерти - Аю Кувагаки

разговора с представителем фонда помощи сиротам. Конечно, напрямую это непричастность Хины к смерти Кавакиты не докажет, но точно улучшит ее имидж. Мнение общественности тоже должно измениться. Вопрос только, каким именно медиаресурсом лучше воспользоваться… – сказал Нагиса и вдруг сдвинул брови. Кажется, ему не понравилась моя реакция. – Что такое?

– Ничего…

– Неужто ты чувствуешь себя в долгу перед Канэдой и решила промолчать?

– Ну, я же пообещала…

– Шутишь, что ли?! – Глаза Нагисы вдруг увеличились, он подался вперед, приближаясь ко мне. – Ты что, не понимаешь? Если не опубликовать рассказ Канэды, подозрения в адрес Хины не исчезнут! К твоей сестре вечно будут относиться как к преступнице, убившей человека ради страховки! А тебя будут воспринимать как сестру убийцы. И ты собралась терпеть все это ради Канэды?.. Должен же быть какой-то предел твоей доброте!

Я слушала болтовню Нагисы без особого внимания.

Нет, я вовсе не была такой уж доброй, просто мне уже удалось получить то, чего так хотела.

Я убедилась, что Хина не была одной из тех, кто притесняет других, а этого мне было вполне достаточно. Дело было только в моих собственных чувствах. Нагиса с самого начала планировал опубликовать результаты расследования, и я тоже думала, что так оно и будет, но теперь, когда я узнала правду, уже не против была молчать о ней, как того просил Канэда.

Конечно, в таком случае общество продолжит по ошибке обвинять Хину, да и мне, как ее сестре, наверняка придется непросто. Но это меня мало волновало. Я могла просто продолжать думать, что и эти ложные обвинения – часть несчастливой судьбы дома Кобаяси, с которой мы ничего не можем сделать. После смерти отца мне уже довелось стать жертвой необоснованных домыслов посторонних людей, ничего нового в этом нет.

Пока я сидела, погруженная в свое обволакивающее спокойствие, Нагиса вдруг резко напомнил:

– К тому же ты забыла кое-что очень важное. Убийцу Хины все еще не нашли. Если же мы поделимся с общественностью полученной информацией, то это вполне может помочь установить личность преступника.

Естественно, я тут же очнулась. Сосредоточившись на том, чтобы развеять свои подозрения и вернуть доброе имя Хины, я совсем забыла о главном. Преступника действительно до сих пор не поймали.

Люди продолжают думать, что Хина просто получила заслуженное наказание за мошенничество со страховкой и убийство. Если же доказать, что она невиновна, то и разговоры о заслуженной каре прекратятся – все поймут, что для них нет оснований.

Но это в каком-то смысле меня уже не касалось, так что нервное напряжение снова начало спадать.

Конечно, мне было жаль Хину, но ее смерть – тоже часть привычной жизни угнетенного. Такая же, как расставание с добившимся успеха Домори или потеря Кавакиты, который любил ее до самого конца. Можно сказать, что в жизни Хины все шло своим чередом.

А я, даже если и родилась под той же несчастливой звездой, уже живу совсем другой, отдельной жизнью. После смерти отца мы жили довольно далеко друг от друга. В последнее время мы обе перебрались в Кайто, но виделись всего несколько раз в год. То есть мы жили, по сути, в совершенно разной среде. Поэтому вероятность того, что меня втянут в какие-то неприятности из-за Хины, невысока. А раз лично мне ничего не угрожает, то можно оставить поиски преступника полиции, как и в случае с убийством отца.

Видимо, мое расслабленное состояние отразилось у меня на лице.

– Ты вообще в своем уме? – Уголки глаз Нагисы приподнялись. Ему, будущему журналисту, конечно же, хотелось поделиться с общественностью добытыми фактами. – Подумай хорошенько. Из-за минутного сочувствия к какому-то там Канэде…

Разговор оборвала вибрация телефона.

Нагиса с шумом привстал и заново устроился на диване, грубо бросив мне:

– Телефон!

Я достала только что убранный в сумку телефон, который снова разрывался. Обычно я почти ни с кем по телефону не разговаривала, но сегодня был прямо день звонков. Интересно, сколько еще раз меня сегодня потревожат?.. Звонили мне с незнакомого номера откуда-то из другой префектуры, и он был явно не из фонда поддержки сирот «Дети ветра».

Повернувшись спиной к Нагисе, сверлившего меня все тем же суровым взглядом, я ответила на звонок.

– Прошу прощения, это номер Кобаяси Мио? – раздался в трубке точно такой же вопрос, что и десять минут назад. Только задан он был, в отличие от прошлого раза, голосом пожилого мужчины.

– Да.

– Вас беспокоит Симадзаки из полицейского управления B.

Управление B. Это же в другой префектуре! Откуда сотруднику такого далекого полицейского управления известен мой номер, если я у них даже никогда не была?

Удостоверившись, что и правда дозвонился по адресу, сотрудник полиции сразу же перешел к делу.

– На прошлой неделе на побережье было обнаружено женское тело…

– И?

Лично я об этом происшествии – непонятно даже, криминальном или нет, – ни разу не слышала. Газеты я не читала, а в интернете новостей было слишком много, так что запомнить одно конкретное дело я не могла.

Симадзаки на том конце провода продолжил докладывать официальным тоном, за которым, как мне показалось, скрывалось что-то еще:

– Анализ ДНК показал, что тело принадлежит вашей матери, Кобаяси Хироко.

– Что? – невольно вырвался у меня удивленный возглас.

Глава 15

В ночном небе по дороге домой не было луны. Вместо этого все темное пространство над головой было усыпано звездами, испускавшими ясный, острый, как кончик иглы, холодный свет.

Сагами невольно засмотрелся на эту красоту. Обрадованный, как ребенок, он помчался вприпрыжку.

Вообще-то, у него теперь была другая фамилия. После того происшествия он взял себе девичью фамилию матери. А потом он и вовсе сменил и имя, и фамилию, и теперь его звали совсем иначе.

Но чувства у него остались все те же. И он точно такой же, как тогда.

В такт движению тела в голове заиграла та самая мелодия.

– Усивака, Усивака…

Это чувство не покидало Сагами триста шестьдесят пять дней в году. Желание убивать людей с той же легкостью, что и Усивакамару, было для него всем, смыслом всей его жизни.

Вдруг перед его мысленным взором всплыло лицо Кобаяси Кёдзи. Это был мужчина средних лет в грязном поварском фартуке, заведовавший собственным стареньким рестораном европейской кухни. Именно таким увидел его Сагами в первый раз. Он никак не ожидал, что этот мужчина станет тяжелым ярмом, что свяжет его на целых десять лет. Весьма прискорбно…

Сагами мчался по ночной улице, словно пытаясь догнать те десять пустых лет.

Он лишь раз в жизни