Луч солнца - У Тейн Пхей Мьин

— А ты помолчи. Все вы заодно. Он позвал помощников.

— А ну, обыщите лодку Сейн То.

Рыбаки толпой стояли рядом, с недоумением наблюдая эту сцену. Вскоре посланные явились с двумя бумажными пакетами, которые передали Мадин Джи.

— Отдайте, это мое, — закричал Сейн То и вырвал пакеты из рук перекупщика. Бумага порвалась — на землю выпали блузка, лоунджи, бусы.

— Это я купил себе и жене, — сказал Сейн То.

— Купил, говоришь? Твое, говоришь, некраденное? На какие же ты денежки купил все это? Меня не проведешь! Знаю я твои проделки. Ты специально заезжал в деревню Нгапудо, продал там рыбу и купил все это. Решил молодую свою красавицу приодеть да деда ублажить. И все это за чужой счет.

Сейн То слушал разошедшегося перекупщика спокойно и невозмутимо, зато У Не Дун почувствовал, что его колотит дрожь. На лбу у старика выступили капли пота. Он не знал, что делать, как избежать стычки. Ему было стыдно, что все это происходит на людях. Стыдно за себя, за Ма Бьяйн, которая любила и уважала деда, как отца.

Не по себе ему стало, и он решил незаметно уйти. Стараясь не привлекать к себе внимания, он осторожно выбрался из толпы и направился к своей хижине.

А ссора между Мадин Джи и Сейн То еще только разгоралась. Рыбаки окружили их и ждали, что же будет дальше.

— Молчишь, Сейн То? Напрасно ты испытываешь мое терпение.

— Слушай, Мадин Джи, я ничего худого не сделал и давай разойдемся по-хорошему. Ни в чем я не виноват.

— А, значит, ты даже не считаешь себя виноватым? Хорошо! Придется тебе объяснить, что к чему. Кто тебе в кредит продал лодку и сети? Ты это помнишь? А как ты собираешься расплачиваться за все это, если каждый раз недодаешь рыбы? Вместо того чтобы сдать весь улов, ты то утаиваешь рыбу, то продаешь ее, а выручку прикарманиваешь. Я не такой дурак, как ты думаешь. Не на того напал! Запомни это!

— Я не ворую и не продаю ворованное. Я продал рыбу, которую сам поймал. Моей жене нечего носить. Старик У Не Дун ходит в обносках. И сегодня я купил одежды всего-то на полтора-два джа. В прошлый раз я отложил одну рыбину себе на свадьбу. Должен я был угостить людей? А ты незаконно забрал ее, даже не взвесил. По какому праву забираешь ты у рыбаков весь улов? Им и их семьям надо же чем-то питаться! Ты об этом подумал? Где это видано, чтобы рыбак ловил рыбу, но не мог ее есть.

— Ну, хватит болтать. Мне надоело тебя слушать!

— Ты мне рот не затыкай. Я говорю то, что есть на самом деле. Ты не привык слушать правду. Мы под дождем и ветром, рискуя жизнью, выходим в море и ловим, ловим эту проклятую рыбу. А ты забираешь все до последней рыбешки. Это беззаконие. И цену сам устанавливаешь. Цена тоже несправедливая. Из денег, что нам достаются, ты удерживаешь за лодку и сети. И еще неизвестно, как ты обманываешь неграмотных рыбаков, когда подсчитываешь наши долги. Я давно хотел тебе это сказать. Больше я не желаю с тобой разговаривать.

С этими словами Сейн То вышел из толпы. Ма Бьяйн, схватив мужа за руку, пошла рядом. Разъяренный Мадин Джи пустился вслед за ними. Подручные попытались было его удержать, но он вырвался. Народ бросился к хижине старика У Не Дуна. Взбешенного перекупщика молодые муж и жена встретили в дверях.

— Дедушка! Что с тобой? — раздался вдруг крик Ма Бьяйн. Она бросилась к лежащему на земляном полу старику, тронула его, словно пытаясь разбудить, но дед не подавал признаков жизни. Она потрогала рукой его лоб и тут же ее отдернула. Лоб был покрыт холодным потом. И Ма Бьяйн поняла, что случилось непоправимое.

Она была старику и дочерью, и любимой внучкой. Он растил и лелеял ее, оберегал, как мог, от жизненных невзгод. Внучка вышла замуж, и теперь старик волновался не только за нее, но и за ее избранника. Случись что-нибудь с Сейн То, это будет для бедной Ма Бьяйн жестоким ударом. Поняв, что не в силах упредить ссору, вспыхнувшую у парня с перекупщиком, У Не Дун сильно переволновался, и сердце его не выдержало. С ним случился удар, как только он вошел в хижину.

Своей смертью старик отвел беду, которая неминуемо угрожала Сейн То. Весть о внезапной кончине самого пожилого и уважаемого в округе человека всколыхнула все население прибрежных поселков. Вспыхнувшая между перекупщиком и рыбаком ссора улеглась.

Дождь лил как из ведра вот уже трое суток подряд. Ни на минуту не переставал дуть порывистый ветер. В низких тучах не было ни намека на просвет. Казалось, весь мир погрузился во мрак.

Завывание ветра и грохот волн пугали Ма Бьяйн. Когда У Не Дун был жив, она ничего не боялась. Как нужно ей было, чтобы любимый Сейн То был сейчас рядом! Но дед ушел из жизни, а Сейн То с товарищами еще не вернулся с лова. Она была совсем одна в своей хижине. Сжавшись в комок, она сидела в углу, чутко прислушиваясь к звукам, доносившимся со стороны реки.

— Лодка видна, лодка!

Не обращая внимания на дождь и ветер, весь поселок высыпал на берег встречать долгожданных рыбаков.

— Это лодка Те Пу! Это лодка Те Пу!

Удивительно, как можно было сквозь пелену дождя узнать, чья это лодка показалась вдали. Через несколько минут стало ясно, что жены рыбаков не ошибаются: действительно, причалила лодка Те Пу.

— Чьи там лодки на подходе? — спросила Ма Бьяйн.

— Не видать было. Волна слишком высока, — ответил Те Пу.

— Вон еще две! Смотрите! Да это Та Ва и Че Джи возвращаются! — кричали женщины.

Ма Бьяйн не отрывая глаз смотрела в туманную даль реки, ждала лодку мужа.

— А вот и О Джи и Чоу подплывают!

— Пора бы и Сейн То возвращаться. Один остался.

Ма Бьяйн стояла у самой кромки воды. А дождь все лил и лил. Молнии сверкали не переставая. Волны накатывались и с грохотом разбивались о берег. Быстро темнело. Время шло, а Сейн То все не возвращался. При ярких вспышках молний Ма Бьяйн была похожа на женщину из старинной легенды, которой было суждено вот так всю жизнь ждать своего возлюбленного у берега моря.

— Ма Бьяйн! Шла бы ты домой. Нитки на тебе сухой нет, — уговаривали ее женщины.

Прошло семь дней, как вернулись рыбаки, а Ма