Луч солнца - У Тейн Пхей Мьин

— О Ма Эй Шин, умоляю вас, уговорите тетю отпустить меня.

Итак, с девушкой все в порядке, теперь оставалось договориться с До Нгвей Ньюн.

— Чтобы решить этот вопрос окончательно, вот что ты должна сделать. Возьми пятьдесят джа, отдай тете и скажи, что это от нас с тобой ей подарок. Не бойся, она не откажется.

Ма Эй Шин говорила так уверенно, что у девушки не возникло ни малейших сомнений относительно благоприятного исхода дела.

В Рангуне девушку поразили большие каменные дома и огромные толпы людей. Первые два дня Ма Эй Шин водила ее по магазинам, одела ее с ног до головы. На третий день показала ей город, пагоды Шведагон и Суле, зоопарк и прочие достопримечательности. А на четвертый день Ма Эй Шин отобрала у нее все наряды и заставила надеть старую юбку и блузку. Внезапная перемена поразила Сейн У. Она никак не могла взять в толк, что случилось, почему Ма Эй Шин больше не называет ее ласково «маленькой сестренкой».

— Эй ты, поди-ка сюда!

Сейн У не откликнулась, она подумала, что это не ее-зовут, а прислугу.

— Ты что, оглохла? Или зазналась? Я мигом поставлю тебя на место! На, получай! — И Ма Эй Шин стала хлестать оторопевшую девушку по щекам.

— За что? Что я вам сделала? Ой, тетенька, спасите меня!

— Забудь свою тетеньку! Нет ее здесь! Теперь будешь слушаться только меня, делать то, что я прикажу! Слышишь, мерзавка!

Сейн У, стиснув зубы, молчала. По щекам текли слезы.

— Молчишь! Ну, хорошо! Эй, дайте мне розги!

Тотчас же в дверях появился мальчуган, преклонив колено, протянул розги и убежал. Ма Эй Шин принялась избивать девушку. Та кричала, звала на помощь, потом, вконец обессиленная, в полуобморочном состоянии, она опустилась на пол.

— Простите, я буду вас во всем слушаться, только не бейте меня, прошу вас!

— Так-то оно вернее! Будешь работать прислугой в разных домах. Понятно?

— Да, госпожа.

— Придется поплакаться перед хозяевами, разжалобить их.

— Да, госпожа.

Почему ей придется «поплакаться и разжалобить» кого-то, Сейн У не поняла, но поспешила согласиться, чтобы не сердить Ма Эй Шин.

Дом, куда ее взяли в прислуги, стоял на углу улицы в районе Камаю. Хозяева, муж с женой, оказались добрыми. Они приодели девушку и не особенно загружали ее работой. В основном она занималась детьми — играла с ними, гуляла. Вместе с ними и ела. По утрам супруги уходили на работу. Где они работают, Сейн У не знала, да это ее и не интересовало. Их имена она узнала лишь через две недели. Звали их У Твей Маун и До Свей Свей. По выходным дням они ездили в город, брали с собой детей и, по их просьбе, Сейн У. Девушка была счастлива. Все в доме любили ее, и она всех любила. Девушка всегда была веселая, с радостью выполняла любое поручение. Дети, проснувшись, сразу же бежали к ней. Хозяева никогда не унижали девушку и одергивали детей, если те позволяли себе какую-нибудь грубость. Сейн У ходила аккуратно одетая и причесанная, лицо было покрыто едва заметным слоем танакхи.

Месяца через два вдруг появилась Ма Эй Шин.

— Как только придет хозяйка, я начну представление. Тебе тоже придется поплакать. Смотри, не подведи меня!

— Хорошо, госпожа.

Когда хозяйка вошла в комнату прислуги, она увидела сидящих на циновке женщин с красными от слез глазами.

— Что случилось? Почему вы плачете?

— О! До Свей Свей! Случилось несчастье! Тяжело заболела младшая сестренка Сейн У. А денег нет не то что на больницу, даже на лекарства. Я получила телеграмму и сразу прибежала сюда.

— Какое несчастье! Я постараюсь помочь вам. Сколько нужно денег?

— Джа сто, а может, и больше. Пока не знаю.

— Хорошо, я дам вам денег. Немедленно пошлите их больной. Бедная девушка!

Если бы До Свей Свей знала, что не от печального известия рыдает Сейн У, а от стыда за то, что вынуждена быть соучастницей обмана. Но выйти из этой грязной игры у нее не хватило духу. При одном воспоминании об уроке, который ей дала Ма Эй Шин, ее начинало трясти, словно в лихорадке.

Прошло полгода. За это время Сейн У сменила несколько хозяев. Разумеется, не по своей воле. Она делала все, что ей приказывала Ма Эй Шин. Первые хозяева с большой неохотой отпустили девушку, взяв с нее обещание непременно вернуться.

— Сестра моя умерла, ничто ей не помогло, — сказала им Сейн У. Так ей велела Ма Эй Шин. У Твей Маун и До Свей Свей выразили ей свое искреннее сочувствие и дали денег на дорогу и на расходы, связанные с похоронами. А сколько слез пролили дети, когда уезжала их любимая няня! Как просили ее остаться!

— Успокойтесь, — утешала их мать. — Сейн У скоро вернется. Ты вернешься, Сейн У?

И Сейн У не смогла сдержать слез горя и отчаяния.

В доме, куда Сейн У перешла, все было по-другому. Хозяйка До Найн, казалось, зла была на весь мир. Она вечно ругала повара, садовника, шофера. Не избегла этой участи и Сейн У.

— Сейн У, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не появлялась, когда у нас гости! Как ты метешь? Ты хоть когда-нибудь держала веник в руках? После ухода гостей ты должна подмести и натереть полы. Не для того тебя нанимали, чтобы красотой твоей любоваться. Сорок два джа в месяц — немало. Так что изволь работать усердно и делай все, что тебе говорят.

Сейн У стояла на коленях перед хозяйкой и слушала ее, опустив голову. Она только сейчас узнала, что ей будут платить сорок два джа в месяц. Эти деньги забирала Ма Эй Шин.

— Сходи позови шофера.

— Хорошо, госпожа. — Сейн У поднялась с колен и хотела идти выполнять поручение.

— Выслушай до конца, — остановила ее хозяйка. — Скажи садовнику, чтобы выбрал горшочки с орхидеями, только хорошие: ко дню рождения жены начальника департамента. Ох уж эти мне дни рождения! И так не хватает времени, а идти надо! Какая-то машина подъехала. Надо переодеться. А ты пока приготовь напитки. Принесло их на мою голову. Ничего не поделаешь. Придется угощать. Быстренько расправь занавески.

По воле Ма Эй Шин девушка не задерживалась в одном доме больше полугода. Согласно сценарию, разработанному Ма Эй Шин, родственники Сейн У один за другим болели страшными болезнями и умирали. Чем больше их «болело» и «умирало», тем больше золотых и других драгоценных вещей приобретала Ма Эй Шин.

Прошло восемь лет. За это