Помоги мне умереть - Наталия Лирон

Семён усмехнулся:

– Не спеши с выводами. На Томе я женился только потому, что меня об этом попросил её умирающий муж, мой хороший друг. И я не мог отказать ему в последней просьбе.

Марина открыла рот от удивления, брови поползли вверх.

– Я же говорю, не спеши с выводами, – кажется, он радовался произведённому эффекту, – а Алинка – просто хорошая живая девчушка, которой я разрешил называть себя папой.

В дверь постучали.

– Да-да.

Он мгновенно изменился – скулы обозначились резче, глаза будто закрылись изнутри невидимыми ставнями и стали не искристо-тёплыми, а внимательно-непроницаемыми. Он чуть отъехал на стуле к стене.

– Семён Григорьевич, можно? – В двери показалась белокурая голова.

Он слегка улыбнулся:

– Да, Ксюш, что у тебя?

Голубенькие глазки молоденькой Ксюши жадно прошлись по Марине от стрижки до каблуков.

– Да вот тут, документы. – Она подошла ближе, не отрывая взгляда от посетительницы.

Семён усмехнулся:

– Познакомьтесь, пожалуйста, это Марина… Владимировна, наш новый аналитик-японист. А это Ксения, мой секретарь, верный и преданный помощник в нелёгком консалтинговом труде!

– О! – Ксюша приоткрыла накачанные филлером губки, польщённая похвалой начальника. – Так это вы работаете с японцами?!

И стала разглядывать Марину более основательно и уж совсем бесцеремонно.

– Ксень, глаза сломаешь, – осадил её Семён, – и… принеси нам кофе, пожалуйста. Чёрный без сахара. Верно? – обратился он к Марине.

Через полчаса Марина перезнакомилась с доброй дюжиной сотрудников консалтинговой группы, выпила две чашки отличного кофе, съела пять вкуснейших конфет. Откинулась на стуле…

«Я всё-таки гадина! – Мысль была скользкой и неожиданной, словно жаба, вспрыгнувшая на грудь. – Какая же я всё-таки гадина! Вместо того чтобы разбираться со своей семейной жизнью и детьми, сижу тут, жру конфеты и строю глазки женатому мужику, который мне в отцы годится».

– Семён, – сказала она, когда они снова остались одни, – мне пора. У меня сыновья дома, и у обоих с ногами кошмар разной степени.

– Конечно, – легко согласился он, – а что за кошмар у второго?

– Долгая история, – ей не хотелось сейчас ни о чём рассказывать, – тоже с коленом, но благодаря твоему другу Овербаху всё поправимо.

– Главное, что поправимо, – он встал и взял телефон, – ты поедешь домой?

– Да, а что? – Она чуть насторожилась.

– Это я… адрес для такси. Марин… – он оторвался от мобильника и посмотрел на неё, – когда мы увидимся? Я ведь и правда скоро уезжаю. Восьмого. И вернусь только восемнадцатого. А мы так и не поговорили.

– Эх… – вырвалось у неё, – я… я не знаю.

– Ещё хотел тебя спросить: когда тебе можно писать-звонить?

– В любое время, – быстро сказала она, но потом задумалась, – хотя совсем поздними вечерами лучше не звонить, но, наверное, можно писать.

Она почувствовала, что волей-неволей втягивается в тайные отношения любовников, в которых есть правила игры. Когда и что можно и нельзя. Передёрнула плечами, будто сбрасывая невидимую ношу: ей не хотелось этой тяжести.

Глава 14

Марина села в такси и достала из сумочки телефон, чтобы позвонить мальчишкам, и увидела множество входящих звонков и сообщений. «Чёрт!!»

Она набрала сына:

– Да, Егор, скоро буду. Рассказывай.

– Звонила бабушка, сказала, что прабабушка умерла. И ругалась, что не может дозвониться ни папе, ни тебе.

– Так. Понятно. – Она тупо смотрела в окно, смутно ощущая, что ничего не понятно, и чувствуя, как холод зябко тянется по плечам.

– Я папе тоже звонил, он не ответил.

Перед мысленным взором встало лицо пожилой женщины. Морщинистое, улыбающееся, живое. «Жалко баб Катю». Они никогда не были особенно близки, этой близости не давала случаться мать Димы, но несколько раз им всё-таки удалось поболтать по душам, и Марина эти разговоры ценила, сохранив внутри себя, словно драгоценности. Катерина Платоновна была весёлой и доброй. И очень любила своих правнуков.

– Мам…

– Да, я тут. Еду с работы, с Петроградки. А где Данька? – Она поёжилась и обхватила себя руками, жалея, что не во что укутаться.

– Да ну его! – отмахнулся Егор. – Ника его распрекрасная позвонила, и он сразу убежал.

– Тоже понятно, – Марина поджала губы, – а ты как?

– А что я? – Он чуть понизил голос. – Я рисую. Ко мне Гуля сегодня зайдёт, хорошо?

– Хорошо.

«Что-то Гуля эта зачастила в гости. Как бы это не закончилось так же, как у Данилы». Марина положила трубку и написала и Диме, и Дане одинаковые сообщения: «Ты где?»

Ни один не ответил.

Она злилась на собственную злость. На то, что в последнее время привыкла быть постоянно сердитой и недовольной. И ей это совсем не нравилось. Прежней – лёгкой и весёлой – она была сейчас только с одним человеком. Нет, с двумя – с младшим сыном и Семёном.

«Надо позвонить Галине Ильиничне». Делать этого совершенно не хотелось. За машинным стеклом проплывали дома-дома – проспект длинной стрелой уходил на мост, под которым разливалась холодная чёрная Нева. Равнодушная жизнь торопилась длиться дальше, легко сталкивая в пропасть забвения своих мертвецов.

Марина пересилила себя и набрала свекровь.

Всхлипы сквозь зубы, вздохи, упрёки, «где сын?», «сколько можно работать?!», «почему дети дома одни?».

Она всегда старалась избегать острых углов, но тут…

«Да какого чёрта!»

– Галина Ильинична, я позвонила, чтобы выразить искренние соболезнования по поводу кончины Катерины Платоновны, а не слушать это всё. Мне действительно искренне жаль, что она умерла и что мы с ней благодаря вам редко виделись. Дозванивайтесь до своего сына сами, я ему жена, а не нянька.

Она отключилась, почувствовав странное удовлетворение, почти удовольствие. Будет, конечно, жуткий скандал, но она радовалась тому, что впервые дала отпор этой ненавидящей её женщине. И тут же смутилась водителя, который всё слышал.

Когда она уже подъезжала к дому, позвонил Дмитрий:

– Что ты наговорила маме?

Без предисловий, без «привет».

– Ничего такого… – Десять минут назад она была смелее.

– Она только что потеряла мать, Марина, как ты вообще… – Он негодовал.

– Дим, успокойся.

– Она не хочет тебя видеть на похоронах. Я поеду с Данилой, понятно, что без Егора.

– Надо было кому-то умереть, чтобы ты забыл о работе? – съязвила Марина и почувствовала, что это перебор.

– Какой же холодной стервой ты стала, милая. – Он не остался в долгу.

– Есть у кого учиться!

Она швырнула мобильник в сумку.

– Приехали, – послышался голос водителя.

Оглядевшись, Марина узнала двор своего дома.

– Спасибо. – И протянула щедрые чаевые.

Ей хотелось поколотить его, просто руки чесались. Ждала, когда он придёт домой, чтобы наконец-то выложить всё. И про машину в затерянных новостройках, и про работу, которая давно ему уже не работа… Но