Человек с одинаковыми зубами - Филип Киндред Дик

– Почему вы решили, что она больна? – спросил ветеринар.

Старик ткнул пальцем. В грязи лежала на боку овца. Сначала ветеринар решил, что она мертва. Но когда он подошел к ней, овца открыла глаза и слегка дернула ногами.

– Я ее поднимал, – сказал старик, – но если она ложится, то не может снова встать.

Тут же стояли еще пятнадцать или двадцать овец и смотрели на них. Старик присел на корточки рядом с больной овцой, схватил ее за шерсть и дернул. Овце удалось опереться о землю, она сунулась вперед и кое-как проковыляла несколько шагов. Казалось, она не видела, куда идет. Один раз она рухнула на колени, а затем ткнулась мордой в грязь. Но ей удалось подняться обратно.

Ветеринар заметил, что овца волочит задние ноги. Спинальная инфекция, подумал он. Овца шаталась, как сломанная машина; как будто все части ее тела двигались самостоятельно. Она мотнула задом, ноги выскользнули из-под нее, она тяжело осела, а затем опрокинулась и снова легла на бок.

– Боюсь, придется ее усыпить, – сказал ветеринар.

– Нет, это моя лучшая овца, – возразил старик, – она приносит двух ягнят каждый год, и ей всего шесть лет.

Открыв сумку, ветеринар достал инструменты. Ректальным термометром измерил температуру, а потом прослушал легкие. Лихорадки не было, и хрипов в легких тоже.

– Пневмонии нет, – сказал он, – пока нет, во всяком случае.

Придерживая овцу коленом, он осмотрел ее задние ноги и позвоночник. Может быть, это столбняк, подумал он. Но скорее всего, это киста в позвоночнике.

– Я сделаю укол антибиотиков, – сказал он и достал бутылки и иглу. Это было все, что он мог для нее сделать, – наблюдайте за ней. Если она умрет, лучше сделайте вскрытие, чтобы выяснить, что это было. Чтобы она не заразила остальную часть стада. Дайте ей около недели.

Он начал убирать инструменты. Овца лежала там, где была, ее глаза были широко открыты. Она не делала никаких попыток встать.

– Это все собака, – сказал старик.

– Нет, – сказал ветеринар, – никаких признаков травмы.

– В прошлом году сюда забрел ужасный черный пес. Я хотел его прикончить, но не успел достать ружье.

Когда он выходили из загона, ветеринар услышал кашляющий звук. Осмотревшись, он увидел барана, который стоял с опущенной головой, широко расставив передние ноги, кашлял, тряс головой и тяжело дышал.

– Возможно, у него легочный червь. Я не говорю наверняка, но такая вероятность есть.

Старик ничего не сказал.

– Нельзя допустить, чтобы он попал на пастбище. В сырой атмосфере он может перезаражать все стало.

– Не думайте вы об этом баране, – отрезал старик, выходя из загона, – у меня больше трех сотен овец. Этот баран просто устал. Он покрыл всех моих овец. Немудрено устать после такого.

– Легочные черви очень заразны, – сказал ветеринар. Сидя в грузовике, он выписал счет и передал его старику. Старик посмотрел на его бумажку, полез в карман и достал кожаный кошелек, отсчитал три доллара и передал их ветеринару.

– Никогда сюда не возвращайся, – сказал старик.

Ветеринар опешил.

– Мой баран здоров. Это была любезность с моей стороны, позвать тебя сюда. Я хотел дать тебе работу.

Через мгновение ветеринар обрел голос и возразил:

– Три доллара за то, чтобы проехать двадцать миль и сделать укол антибиотиков, – это не так уж и много.

– А нечего смотреть на моих баранов. Я тебя не звал смотреть на барана.

Старик двинулся прочь, к своим товарищам на пристани.

Мгновение ветеринар посидел, не заводя мотор. Ему хотелось крикнуть старику, что он потерял деньги, приехав сюда, и что он дал ему хороший совет, бесплатный совет, насчет барана. Что баран может заразить все стадо и что этот совет может стадо спасти. Но старик не хотел слышать, что еще одно животное больно. Ему было достаточно трудно принять, что его лучшая овца умирает от кисты в позвоночнике. Он считал, что ее покусала собака и что укол ее вылечит. Старик был напуган и зол, и это ветеринар принес ему плохие новости, так что ветеринар и был виноват.

«Как будто я не знаю этих старых фермеров, – подумал ветеринар, заводя грузовик. – Они ведут простую жизнь, и все неприятное их страшит. Вместо того чтобы злиться, – подумал он, – я должен пожалеть его». Но он не мог. Такое случалось часто. Фермеры всегда пугались, узнав, что больные животные заразны. Ему всегда приходилось брать на себя вину. Неудивительно, что прежний ветеринар уехал. Неудивительно, что доктор Брайант не смог добиться здесь успеха.

Надо было оставаться в Кэнон-Сити. На ранчо у шурина.

Посмотрите на этих стариков, подумал он. Сидят вдоль сломанной пристани, положив руки на колени. Ждут баржу с устрицами.

Что они делают? Открывают устрицы? Смотрят на воду? Они никогда ничего не чинят и не ремонтируют. Никогда не красят свои дома. Никуда не ходят, разве что возят своих устриц в город раз или два в неделю и забирают припасы. С тем же успехом они могли бы умереть.

Он проехал мимо пристани и поехал через старый город, мимо заброшенного продуктового магазина с выбитыми окнами, заткнутыми тряпками, мимо старого склада зерна, мимо кузницы. Справа он увидел старую заброшенную первую школу Каркинеза.

На квадратном желтом здании все еще торчал флагшток, но флага не было. Крыльцо провалилось. Дверь была открыта, и внутри он увидел только темноту.

Дорога снова пошла в гору. Он ехал мимо хижин из досок и рубероида, без фундамента, покосившихся и вязнущих в песке. В одном дворе валялся ржавый кузов автомобиля, а рядом играли двое детей. Хуже Бедняцкой лощины, подумал он. Дети были одеты в какие-то лохмотья, нестриженые волосы свисали сальными прядями. В каком-то смысле это была часть Бедняцкой лощины. Кто-то из этих людей нанимался на сельскохозяйственные работы, на сбор фруктов, на мельницы. По крайней мере, он так думал. На самом деле он не знал, как они выживали. Они не могли все жить за счет устричной фермы.

А потом он увидел нечто удивительное. Из крыши хижины торчала телевизионная антенна, удерживаемая растяжками, трехсекционная мачта высотой не менее пятидесяти футов.

Значит, у них здесь есть телевизоры, подумал он.

На обратном пути, уже в лесу, он открыл блокнот, чтобы посмотреть следующий вызов. Вызов приняла его жена, и он первый раз увидел эту информацию. Своим аккуратным почерком она записала: «Шериф Кристен. С 11:30 до 12:00. В доме мистера Рансибла, а не в агентстве».

Там нет животных, подумал он. По крайней мере, насколько я знаю. И почему шериф?

Иногда Кристен вызывал его, если животное умирало и возникало подозрение на