Цитадель - Арчибальд Джозеф Кронин

– Привет! Вы, кажется, тот самый человек, который отправил Бена Ченкина обратно на работу?

Эндрю остановился, настороженно глядя на спрашивавшего, как будто говоря: «Ну и что из того? Я это сделал вовсе не затем, чтобы тебе угодить». Отвечая Вону довольно вежливо, он мысленно говорил себе, что не позволит никому обращаться с собой покровительственно, хотя бы даже и сыну Эдвина Вона. Воны были фактическими владельцами всех предприятий в Эберло, получали все доходы от окрестных копей, занимали исключительное положение, были богаты и недосягаемы. Теперь, когда старик Эдвин удалился на покой в свое имение близ Брекона, Ричард, его единственный сын, стал директором-распорядителем компании. Он недавно женился и выстроил себе большой дом в современном стиле, стоявший высоко над городом.

Теребя жидкие усики и рассматривая Эндрю, он сказал:

– Хотел бы я тогда полюбоваться на физиономию старого Бена!

– Мне она не показалась особенно забавной.

Губы Вона под прикрывавшей их рукой дрогнули в улыбке при этой вспышке шотландской заносчивости. Но он непринужденно произнес:

– Между прочим, вы наши ближайшие соседи. Моя жена – последние несколько недель ее здесь не было, она уезжала в Швейцарию – собирается навестить вашу. Ведь вы уже, верно, устроились окончательно?

– Благодарю, – ответил Эндрю и пошел дальше.

Вечером за чаем он в ироническом тоне рассказал об этой встрече Кристин.

– Что ему от меня нужно, как ты думаешь? Я раз видел, как он прошел по улице мимо Луэллина, едва удостоив его кивком. Может быть, он хотел меня задобрить, чтобы я почаще отсылал людей обратно на работу в его проклятые рудники!

– Да перестань, Эндрю! – возмутилась Кристин. – Всегда у тебя одно на уме. Ты недоверчиво, ужасно недоверчиво относишься к людям!

– Еще бы мне не относиться к нему недоверчиво! Надутое ничтожество, купается в деньгах, а носит старомодный галстук под своей противной физиономией. «Моя жена навестит вашу!» А эта жена отдыхала в Альпах, пока ты тут шлепала по свинской грязи на Марди-Хилл. Воображаю, какими глазами она стала бы осматривать все здесь у нас! А если она явится, – Эндрю вдруг рассвирепел, – смотри, не допускай покровительственного обращения с собой!

Крис ответила так лаконично и сухо, как никогда еще не отвечала ему за все эти первые месяцы неизменной нежности:

– Полагаю, что я умею держать себя.

Вопреки предсказаниям Эндрю, миссис Вон нанесла визит Кристин и оставалась у нее гораздо дольше, чем это требовали приличия. Когда вечером Эндрю вернулся домой, Кристин встретила его веселая, слегка раскрасневшаяся, и видно было, что она очень приятно провела время. На его иронические расспросы она отвечала сдержанно, сказала только, что все вышло очень хорошо.

Эндрю дразнил ее:

– Ты, конечно, вынула все наше фамильное серебро, самый лучший фарфор, золотой самовар? Ну и конечно, торт от Перри!

– Нет. Я угощала ее хлебом с маслом, – отвечала она ему в тон. – И чаем из нашего закоптелого чайника.

Он насмешливо поднял брови:

– И ей это понравилось?

– Надеюсь, что да.

После этого разговора Эндрю испытывал странное чувство, в котором, при всем его желании, не способен был разобраться. Через два дня, когда миссис Вон позвонила ему по телефону и пригласила его и Кристин на обед, он растерялся. Кристин в это время на кухне пекла пироги, и говорить по телефону пришлось ему.

– Очень сожалею, – сказал он, – но боюсь, мы не сможем быть у вас. Я все вечера почти до девяти часов занят в амбулатории.

– Но по воскресеньям вы, конечно, свободны, – сказала она с очаровательной непринужденностью. – Так приходите ужинать в будущее воскресенье. Значит, решено. Мы вас ждем!

Он влетел в кухню и набросился на Кристин:

– Эти твои проклятые чванные друзья таки заставили меня принять приглашение на ужин! Но мы не можем идти! Я глубоко убежден, что в воскресенье мне что-нибудь помешает.

– Послушай, Эндрю Мэнсон! – У Кристин глаза сияли, потому что ее обрадовало приглашение, но она принялась сурово отчитывать мужа. – Пора тебе перестать глупить. Мы бедны, и это всем известно. Ты ходишь обтрепанный, а я сама стряпаю. Но это ничего не значит. Ты врач, и хороший врач к тому же, а я твоя жена. – Выражение ее лица на миг смягчилось. – Ты меня слушаешь? Да, может быть, тебя это удивит, но у меня имеется в комоде брачное свидетельство. Воны страшно богаты, но это мелочь по сравнению с тем, что они милые, обаятельные и культурные люди. Мы с тобой очень счастливы здесь вдвоем, мой друг, но должны же мы иметь каких-нибудь знакомых. Почему нам не познакомиться с ними поближе, раз они этого хотят? Нечего тебе стыдиться нашей бедности. Забудь о деньгах и о положении в обществе и обо всяких таких вещах, научись ценить в людях то, что в них ценно.

– Да будет тебе!.. – недовольно пробурчал он.

В воскресенье он отправился с ней к Вонам с безучастным видом, внешне покорно, и только когда они поднимались по хорошо вымощенной дорожке мимо новой теннисной площадки, он заметил сквозь зубы:

– Наверное, не примут нас, увидев, что я не в смокинге.

Вопреки его ожиданиям, их приняли очень хорошо. Худое, некрасивое лицо Вона радушно улыбалось им поверх серебряной чайницы, которую он, неизвестно зачем, быстро вертел в руках. Миссис Вон приветствовала их с непринужденной простотой. За столом оказались и другие гости – профессор Чэллис и его жена, приехавшие к Вонам на два свободных дня – субботу и воскресенье.

За первым в его жизни коктейлем Эндрю оглядывал длинную, устланную светло-коричневым ковром комнату, полную цветов, книг, красивой мебели. Кристин весело разговаривала с Вонами и миссис Чэллис, пожилой дамой с забавными морщинками вокруг глаз. Оказавшись в одиночестве и не желая обращать на себя внимание, Эндрю нерешительно подсел к Чэллису, который, несмотря на почтенную седую бороду, весело доканчивал третью порцию крепкого мартини.

– Не желаете ли, молодой медик, заняться одним исследованием? – улыбаясь, обратился он к Эндрю. – Следует выяснить назначение оливок в мартини. Имейте в виду, я вас заранее предупреждаю, что у меня уже есть на этот счет кое-какие предположения, но каково ваше мнение, доктор?

– Я… я, право, не знаю, – пробормотал Эндрю.

– Моя теория заключается вот в чем, – пришел ему на помощь Чэллис. – Тут заговор торговцев и таких негостеприимных хозяев, как наш друг Вон. Использован закон Архимеда. – Он быстро замигал под густыми черными бровями. – Путем простого вытеснения они рассчитывают сэкономить джин!

Эндрю не смеялся, угнетенный сознанием своей неотесанности. Он не отличался светскими талантами и никогда в жизни не был в таком богатом доме. Он не знал, что делать с