Евгений Онегин. Престиж и предрассудки - Юлия Фёдоровна Ивлиева

Его мысли путались. Владимиру не нравилось происходящее, но он не мог назвать конкретной причины, почему не хотел бы, чтобы сестра его милой Оленьки вышла замуж за Андрея Модеста. Блаженный, как и все влюбленные, он желал, чтобы в его окружении все были счастливы и сияли ярче солнца.

Онегин хмыкнул.

Они еще некоторое время продолжали беседу, то возвращаясь к этой теме, то снова уходя. Ленский делался грустным, понимая, что не в силах как-то повлиять на ситуацию. Даже по пути домой он все время возвращался мыслями к их разговору, а также к сидящим в гостиной Лариных Татьяне и Модесту. Беспокойство в душе нарастало.

«Прасковья не отдаст дочь без любви», – попробовал Владимир утешить себя.

Глава 17

Татьяна издалека завидела мальчишку, который медленно, считая ворон, брел по опушке леса. Он с таким упоением сосал яркого красного петушка на палочке, что никаких сомнений не оставалось: кто-то только что снабдил его монетой, на которую и был куплен этот самый леденец.

Среди недели и не в праздник снабдить мальчишку монеткой на петушок мог только щедрый барин за какое-нибудь не тяжелое, но достаточно важное дело. Что можно поручить мелкому карапузу? Сбегать куда-нибудь, отнести что-то легкое.

Все это промелькнуло в голове Татьяны за пару мгновений, и вот она уже с нетерпением, постукивая пальцами по перилам крыльца, ждала малолетнего балбеса с письмом. А Татьяна не сомневалась, что он несет письмо именно ей. Но, как назло, мальчишка самозабвенно поглощал свою сладкую добычу и никуда не торопился. Она замерла и пристально вглядывалась в посыльного, стараясь поторопить его взглядом.

– Вот поросенок! – не выдержала Татьяна. – Что ж так медленно идет?

Когда красный петушок вместе с чумазой физиономией возник возле ворот Лариных, она уже стояла там, умаявшаяся от ожидания.

– Старшей из юных барышень, – важно продекламировал мальчишка, доставая из-за пазухи конверт, перепачканный сладкими пальцами. Он прищурился и, спрятав послание за спину, грозно уточнил: – Татьяна?

– Татьяна! – зашипела на него девушка и вырвала конверт.

Ах, как жаль, что он был такой тонюсенький! Один листочек, не больше.

Татьяна встретилась взглядом с малолетним посыльным. Тот не уходил, став невольным свидетелем нахлынувших на нее разочарования и грусти. Она порылась в кармане платья и достала монетку.

– А барин больше дал. На большой петушок, – сообщил мальчик, покрутив перед ее носом леденцом без головы.

– Попа слипнется! – улыбаясь, пригрозила Татьяна.

– Не, не слипнется! – помотал он головой.

Она добавила еще монетку и посоветовала:

– Пирожок купи. Зубы от леденца выпадут.

– Хороших новостей, барышня, – подмигнул ей довольный мальчишка и побежал прочь.

Татьяна сжала в ледяных от переживаний пальцах тонкий конверт, убрала со лба выбившиеся пряди волос и вздохнула. Хотя бы у ребенка сегодня будет счастливый день с пирожками и леденцами. А ей это не грозило – уж очень тонкий был конверт.

– Барышня, пришел кто-то? – окликнула ее Аксинья, маменькина помощница.

– Нет, я тоже подумала, но показалось, – с улыбкой отозвалась Татьяна, пряча письмо в кармане.

– А то барыня Мефодия с рынка ждет…

Аксинья бормотала еще что-то о своих неотложных делах и приказах барыни, но Татьяна уже взлетела по лестнице к себе в комнату и поспешно вскрывала конверт.

Внутри и в самом деле обнаружился один-единственный листок с одной-единственной строчкой: «Поутру жду вас у большого дуба. Поговорим без свидетелей. Е. О.».

Стоит ли упоминать, что день плавно потек в вечер? Медленно и тягуче, он никуда не торопился. Он шел своим чередом. Татьяна не находила себе места и только твердила, что если Евгений желает поговорить, то ему есть что сказать. Если бы он испытывал презрение после ее бестактного, дикого поступка, если бы Татьяна стала противна ему, Евгений бы все возникшие у него чувства уложил в такую же одну, но другую по содержанию строчку – «Более не пишите мне никогда». Ну или что-то вроде того.

Да нет же! Она тешит себя надеждой. Все это пустое.

Татьяна до рези в глазах всматривалась в вензеля на букве «Е» и на букве «О». Она представляла, как Евгений стремительно и легко их выводит. Как голова склонилась над бюро, на лоб упала прядь волос, как рука скользит по бумаге. Он делал это тысячу раз. Пренебрежительно чиркал свои инициалы. Для Евгения они значили его имя, а для нее – целый мир. И какой же у него красивый ровный почерк!

Чуть погодя Татьяна еще раз перечитала строчку и решила, что это плохой знак. Она писала ему на французском, а Евгений ответил на русском языке. Не поддержал ее тон, а значит, не отвечает на ее признание взаимностью. Что она себе возомнила? Да разве она может ему нравиться хоть сколько-нибудь? На что надеется? Но, вспомнив поцелуй, Татьяна почувствовала, как вспыхнули щеки.

Нет, она не может впасть в горячку. Если случится очередной приступ жара, то нянюшка, чего доброго, останется спать в ее комнате, надумает менять ей тряпки на лбу и греть ноги. Тогда она никак не сможет выйти из дома поутру.

Татьяна будет сильной и смелой до конца. Ей следует не думать о Евгении, о его письме и о том, что произойдет далее.

Она села шить, чтобы отвлечься, но мысли все равно назойливо лезли в голову. Иголка никак не сбивала их ход, хотя Татьяна дважды уколола палец. Она не могла прекратить размышлять об Онегине и предстоящей встрече. В конце концов она взяла книгу и только тогда сумела отвлечься. Ее мысли и память все же затянуло на страницы, уводя от собственных тревожных раздумий. Только вечером, перед сном, она отложила том.

– У тебя не жар? – забеспокоилась Филипьевна.

– Нет-нет, все хорошо, – поспешила отмахнуться Татьяна и, стремительно обняв по очереди сестру, мать и няню, отправилась спать.

В своей комнате она истуканом простояла у окна, дожидаясь рассвета. Вот уж когда мысли вволю поплясали в голове, доводя сознание до безумия. И только холод и сырость темной ночи удержали ее от обморока.

Дом еще крепко спал, лишь кухарка шебуршала на кухне и доносились окрики пастуха, выводившего стадо пастись, когда Татьяна тенью выскользнула со двора.

Она шагала быстро, не оглядываясь. Нет, вовсе не боялась передумать и вернуться. У нее и мысли не возникало отказаться от встречи. Скорее, Татьяна боялась, что кто-нибудь из домашних увидит и остановит. Только скрывшись из виду родительского дома, она поняла, что придет слишком рано. Ее поведение совсем уже перестало походить на поведение приличной благовоспитанной барышни. Что о