Саратон, или Ошибка выжившей - Светлана Стичева

Валентина, располневшая ещё на пару размеров, но не растерявшая природного своего обаяния, хлопотала на кухне. Я вымыла руки и присоединилась к нарезке кабачков.

– А завтра после кладбища на дачу поедем, – Валентине явно нравилось делать акцент на слове «дача», – посмотришь, как мы там строимся. Пока только времянка, но уже провели электричество, можно и ночевать иногда. А если удастся соседний участок купить, так я и теплицу поставлю, а Вова – баню задумал. Сосед к нам на днях заходил, спрашивал, не хотим ли расшириться. А чего ж не хотим, хотим. Работа есть, жизнь выправляется, машинку вот купили недавно стиральную, полный автомат. У меня теперь времени будет – вагон!

Валентина довольно засмеялась, а я отметила и новый холодильник, и купленный явно с рук, но с виду вполне приличный кухонный гарнитур, и прочие робкие признаки зарождающегося достатка. А ещё самотканые лоскутные половички, буйно цветущие фиалки на подоконнике и нарядные полотенчики и прихватки в красных петухах. Румяная Валентина принялась жарить пирожки с ревенем, а дядя Володя, стесняясь, долго прилаживал на переносицу очки – «зрение поехало, итить-колотить» – после чего начал резать лук и морковь. И мне стало тепло и уютно, как когда-то в детстве, как уже давно не было в моей новой жизни.

Всё началось в день свадьбы. Почему-то событие это стало не праздником, не торжеством, не наградой за годы скитаний в поисках счастья, а крушением грёз о спокойной семейной идиллии.

По сути, и свадьбы-то не было: официальная регистрация и домашние посиделки, организованные свекровью Анной Ивановной Агеевой, женщиной с таким же, как у сына мясистым носом и неизменно поджатыми тонкими губами. С моей стороны на свадьбе были беременная Ксюха, Игорь, да две приятельницы с работы. Со стороны Саши – его друг-одноклассник. В тот день светило яркое мартовское солнце, но гипюр моего скромного белого платья затвердел, обратившись в панцирь, на коварном весеннем ветру, стоило нам только выйти на крыльцо районного ЗАГСа. Я вытерпела несколько минут позирования, пока одноклассник делал снимки на чёрно-белый «Зенит», а Игорь – на маленький цветной «Поляроид», и запросилась в машину. Ноги в летних босоножках предсказуемо окоченели, но на туфли в целях экономии мне разрешение выдано не было: планирование свадьбы проходило под строжайшим контролем свекрови. В стареньких свёкровых «жигулях» не работала печка, поэтому пока ехали до дома, я окончательно замёрзла.

– Косметичка! – я хлопнула себя ладошкой по остекленевшему лбу, переступив порог теперь уже нашей общей семейной квартиры. – Я забыла на зеркале в ЗАГСе. Вынула из сумки, чтобы причесаться, а потом нас резко начали торопить. А там всё, что у меня есть, весь набор.

– Растяпа! А голову ты не забыла?!

Свекровь раздражённо стянула сапоги и, устремляясь в комнату, бросила через плечо:

– Езжайте обратно, но чтоб мигом: тут работы ещё непочатый край!

Продукты для посиделок были закуплены на двенадцать персон, рассчитаны чуть ли не по граммам, и приготовлением занимались приглашённые женщины перед самым застольем. Меня словно дополнительно окатили холодной водой. Я не ожидала такого злобного выплеска в первый же день породнения и ошарашенно развернулась к мужу, топтавшемуся за спиной.

– Поехали, чё, – хмуро сказал он, – бензина и так не осталось, сейчас последний сожжём.

Мы поехали в ЗАГС и, конечно же, ничего не нашли. Муж пыхтел недовольно, даже не пытаясь меня успокоить. От внезапной обиды на новых родственников подкатили слёзы. А от дополнительного выговора свекрови, что она устроила на пороге, едва мы вернулись, они полились рекой.

– Слёзы на свадьбе – плохая примета, – озабоченно шептала мне в ванной, где мы заперлись, Ксюха, – успокойся, пожалуйста, чёрт с ней, с этой косметикой, я сама тебе новую подарю!

– Да при чём тут косметика? – всхлипывала я. – Почему она так разговаривает, будто я ей вражина какая? Да ещё в такой день. Она будто специально мне настроение портит!

Я была уверена, что свекровь невзлюбила меня с первого взгляда. Неоспоримая глава своего семейства, она задавала и тон, и смысл всему общению: «строгая, но справедливая» – по её же собственным словам. Единственного сыночка свекровь обожала, и доли для него хотела существенно лучшей, нежели, как она считала, ему досталась. «Прикормыш» – это слово в свой адрес я услышала в её диалоге с сыном, когда вернулась с работы раньше положенного. Через некоторое время муж и сам стал этому верить. А у меня пропало желание оправдывать для себя любые его поступки.

После той Новогодней ночи, когда мы проснулись смущённо-помятые, я какое-то время ещё ждала, что начну получать радость от слюняво-горячих поцелуев своего избранника. А потом поняла: нет, Полина, лучше не будет. Не изменится его терпкий запах, не перебиваемый ни мылом, ни дезодорантами, ни парфюмом, не изменится его манера грубоватых прелюдий, не изменится его равнодушное молчание во время нотаций свекрови в мою сторону.

– А зачем ты так реагируешь? – недоумённо пожимал он плечами в ответ на мои попытки пожаловаться, оставшись с ним наедине. – Мама добра нам желает. В крайнем случае, молча выслушала, покивала, и – делай по-своему. Проверять она вряд ли будет.

Но Анна Ивановна была терпеливо-дотошной в своей новой миссии: обучении меня домоводству. Надо отдать ей должное: в этом она была хороша. Большая квартира с окнами на восток по утрам наполнялась всеми оттенками зари и выглядела торжественно-нарядной. Шторы цвета фламинго трепетали от свежего ветра из открытых форточек, переливался перламутром расставленный на полках серванта хрусталь, бликовали в развешанных по стенам зеркалах обои с блестящими рубиновыми полосками. По вечерам, когда солнце уходило, во всех трёх комнатах и кухне зажигался свет. «Экономить на электричестве – портить глаза, и тем более в нашем суровом краю!» – объясняла свекровь, поддерживая стремянку, на которой я балансировала, вытирая пыль со стеклянных подвесок массивной люстры. Потолки в квартирах так называемых «полногабаритных» домов были высокими, и приходилось дотягиваться до пылинок у самого цоколя. Мне всё это нравилось, потому, как солнца в Сибири хронически не хватало, и я радовалась тому, что в отличие от мрачной общаги, в жилище Агеевых было всегда светло. Анна Ивановна знала секрет составления букетов из веток рябины и клёна, она расставляла их каждую осень на комнатных столах так, чтобы красно-жёлтые пятна букетов всегда были в центре взгляда, где бы ты ни стоял. Ягоды рябины незаметно дополнялись специально подобранными красными бусинами, и букеты выглядели празднично в любой будний день. Подсыхая, они лишь слегка бледнели, не теряя задорную разлапистость, и это добавляло тепла и уюта. Хотя в квартире