Саратон, или Ошибка выжившей - Светлана Стичева

с чужими людьми. Вот я с ними даже сесть, поговорить по-простому, как с вами, и то не могла. Потому, что сказали бы «глупости» и «отвяжись». Валь, я до того ведь дошла, что стала письма в газету писать. В нашей местной «Доске объявлений» рубрика появилась, называется «Клуб Одиноких Сердец». Можно вырезать из газеты купон, написать в него свои стихи или размышления и отправить по почте. Настоящее имя в купоне писать не обязательно, сейчас все используют ники: это как псевдоним. А газета потом публикует твой текст как заметку. Можно писать также отзыв, если чья-то заметка понравилась. И тебе на твой отзыв могут ответить…

Я заметила, что Валентина выпрямилась и отпрянула, и поняла, что следует прекратить. Со стороны это, действительно, выглядит дико: ники, заметки, доска объявлений. До посёлка в Сибирской глубинке всё это дойдёт ещё очень не скоро. Но я уже была захвачена страстью новых творческих открытий настолько, что выкроила для приезда к родственникам только три дня – так торопилась поскорее вернуться, чтобы не пропустить еженедельный выпуск газеты. «Доска объявлений», где на четырёх полосах публиковали местную рекламу, выходила небольшим тиражом, и в последнее время её активно раскупали, стоило только открыться киоску «Союзпечать» возле остановки неподалёку от общежития. Один раз мне не хватило свежего номера – я пришла к киоску после работы, беспечно надеясь, что нет ажиотажа – нет и покупателей.

– Раскупают ещё до обеда! – объявила мне словоохотливая пожилая киоскёрша. – Как бесплатные купоны появились, так просто влёт! Ну-ну, не расстраивайся ты так! Вон, побледнела аж. Ты продаёшь что ль чего по объявлениям?

– Не продаю. Я использую эти купоны, но по-другому, – сказала я. Откровенничать с посторонним человеком не очень хотелось, но мне пришла в голову идея о пользе обмена информацией. – Я пишу на этих купонах в рубрику на последней странице. Может, вы её видели? Она сразу после объявлений о снятии порчи и приворотах. Называется «Клуб одиноких сердец».

– А, видела, видела. Только честно – не поняла. Там заумно всё пишут, не по мне. И как будто в прятки играют друг с другом иль в загадки какие, да ещё и стихи… Я стихи не люблю.

– А я очень люблю! И стихи, и загадки. Можно вас попросить оставлять для меня номер? А ещё лучше – три!

Я выпалила это достаточно нагло и даже не покраснела. Я взяла себе ник «Жанна» и подписывала купоны этим именем. Я снова чувствовала в себе частичку её, счастливой и смелой участницы книжного клуба, что может, закрутив длинный локон на палец, сказать: «Я считаю, что «Возвращение со звёзд» Станислава Лема – это лучший роман о любви!» А потом скосить взгляд в сторону на озадаченно потирающего переносицу Орлова, и тут же перевести его на сидящего напротив Ерёму, отметив его одобрительный кивок. Он всегда меня понимал и поддерживал, и любые жаркие споры мог закончить спокойным и рассудительным: «Жанна, отучайся скользить по поверхности, глубже бери». Как же мне его не хватало, моего друга-единомышленника, моего темноглазого Демона! Я ныряла в воспоминания и задерживала дыхание на вдохе, чтобы подольше побыть среди расплывчатых изображений и размытых лиц, чтобы попытаться нащупать кончиками пальцев ускользающий образ книжного моего принца – Ерёмы. Орлов в этих мечтаниях виделся мне теперь как бы сбоку, он смотрел на нас, улыбаясь, и совершал круговые гребки ладонями вверх, словно подгонял нас с Ерёмой друг к другу. Я тянулась сквозь время изо всех сил, я просила: «Вернись!», но мой призыв растворялся в солёной толще сомкнувшихся лет. Я выдыхала и открывала глаза, и реальность давила на плечи тяжестью тополиного пуха.

Добрая киоскёрша прониклась, и теперь вечерами, на исходе лета, я заполняла купоны слезами и строчками, тем и спасалась. Я писала уже не в пустоту, у меня появились друзья по переписке в газете: Сибирская Кошка, Иван, Лора и Сталкер. Были ещё и другие, но этих я выделяла особо потому, что – хоть в это и трудно поверить – я стала чувствовать через буквы людей. Слова – это ведь просто закодированные мысли. Мы с друзьями одинаково смотрели на мир и дополняли его картину раз от раза штрихами купонных подробностей. Это стало увлекательнейшей игрой, с предвкушением ждать, что ответит на твой вопрос Сталкер: «как ты думаешь, можно ли сравнить смерть с квантовой системой, где внешний наблюдатель способен оказать на неё влияние?» Или как разнесёт твою теорию кармы Иван, а Сибирская Кошка промурлычет изящной рифмой. А когда мы начали обсуждать прочитанное, это стало похоже на любимый мой Книжный клуб! Мы играли в газетный пинг-понг всё смелее, анонимность, такая спасительная поначалу, стала мешать. Нам уже было интересно, кто этот человек, так тесно связанный с остальными тремя.

Время близилось к декабрю, когда Иван первым в Клубе предложил: «Не устроить ли нам в преддверии Нового Года грандиозный КОСовский маскарад? Соберёмся где-нибудь и начнём отгадывать, кто есть кто! Я готов быть организатором, рассекретить свои контакты и договориться с редакцией, чтобы купоны участников встречи публиковались без очереди. Так что пишите, кто хочет, если наберётся хотя бы десять желающих – встрече быть!» Желающих набралось около двадцати. Я, конечно, отправила согласие и заметалась, впервые за долгое время, в поисках подходящего платья. Или лучше не платья? В чём прийти на такое собрание, если ничего подобного не было раньше не только в моей жизни, но и в жизни вообще? Да и ладно одёжка, а готова ли ты, Полина, разоблачиться? Ты забыла, что одна такая история для тебя уже кончилась плохо? Я спорила сама с собой, то доказывая, что в прошлый раз – это было совсем другое, то отбрасывая покаянно газету и покрываясь красными пятнами от всплывающей в памяти сцены ухода Ерёмы. Эта сцена отзывалась всё той же болью утраты, я продолжала неистово тосковать и злиться. Злиться на собственную глупость и на жестокость Ерёмы, не захотевшего разобраться.

После ухода из семьи Агеевых я держалась подальше от любых новых контактов, постепенно замыкаясь на газетной переписке. К слову сказать, Агеевы больше не пытались меня вернуть. Саша только раз позвонил мне на кафедру, предупредил, что зайдёт в общежитие завтра вечером, принесёт забытые мною мелочи и обсудит скорейший развод.

– Я и сам собирался с тобой поговорить, – Саша встретил меня в холле общаги, и мы медленно пошли по ступенькам на мой пятый этаж. – Думаю, как разумный человек, ты понимаешь, что претендовать тебе у нас не на что. Мама сказала, что