#Издержки изоляции, или Лето 2020, которого не было - Ирина Борисовна Оганова

во всех смыслах замечательный. Вот желаю убедиться, что такие ещё не перевелись на белом свете. И помни наш разговор. Пусть он и неприятный получился, молчать не умею, ты меня знаешь. И если что в нём не понравится, так прямо и скажу. Не пожалею!

Маша, не предупреждая, отправилась встречать Ильяса на вокзал и вовсе не от желания преподнести ему сюрприз, а от нетерпения поскорее увидеть. Светлана Александровна сама закрыла за Машей дверь, вздохнула и пошла готовиться ко сну – устала за неделю. «Ничего путного не получится. Настрадается… наплачется… Разок встретились, и хватит. Зачем голову терять? Так и заиграться можно. Не в меня она пошла, слабая, вся как есть отец».

Скорый поезд Москва – Санкт-Петербург минута в минуту по расписанию прибывал на Московский вокзал. Встречающие встрепенулись, засуетились, кто-то поспешил вдоль платформы к предполагаемой остановке нужного вагона, другие вместе с Марией остались стоять на месте. Она издали увидела Ильяса в толпе и с каждым стуком её сердца он становился ближе. Яркий электрический свет вокзальных фонарей лился сверху, переливаясь на его иссиня-чёрных волосах.

«Та-а-а-а-а-ак!!! Шапку забыл. Вот глупый, простудится!»

Правда, погода выдалась на редкость отличная – небольшой морозец, к вечеру наступило полное безветрие и совсем не чувствовалась обычная питерская промозглость. Ильяс так бы и прошёл мимо неё, не заметив, если бы она не подбежала к нему первая.

– Мария?! – Он растерянно улыбнулся, смутился, видно, отвык от неё немного. Немудрено, всего одна встреча, и та накоротке. А их бесконечное виртуальное общение искажает реальность, и должно пройти время, чтобы два восприятия слились воедино.

– Хотел по дороге цветы тебе купить… Обрадовать… Теперь сама выбирать будешь.

– Давай без цветов… Потом… – пролепетала Мария и крепко схватилась за рукав его куртки. Ильяс словно очнулся, обнял Марию и прижался к её холодной щеке.

– Скучал!

– И я очень скучала… – Она так бы и стояла, молча, без слов и событий, ненужных движений, когда отступают тревоги и в голове царствует блаженная невесомость, которая передаёт импульсы покоя по всему телу.

– Ты сейчас заснёшь стоя. Пошли… Я такси заказал. Хозяйка уже должна быть на месте. Мы ещё вчера на время договорились. Не боишься её?

– А что мне её бояться?!

– Не знаю. Это же ты в прошлый раз как угорелая выскочила из квартиры.

– То было в прошлый раз, а сейчас всё по-другому. – Маша рассмеялась, вспомнив, как глупо себя повела, и предпочла не вдаваться в подробности – она безмерно счастлива и не собирается тратить нервы по пустякам. Но как только она оказалась в парадной, сникла и попросила Ильяса идти первым.

– Я и не сомневался, что в последний момент ты струсишь. Давай сумку отнесу.

– Она же женская! Нас сразу выкупят!

– Как выкупят, если тебя никто в глаза не видел и не увидит?! Да кому какое дело, что за сумка у меня! Опять за старое?

Но Маша с упорством держалась за сумку и отпускать её не собиралась. Ильяс махнул рукой и открыл двери лифта. «Упёртая, как баран!» – в сердцах выругался Ильяс и всё же напоследок вежливо спросил ещё раз, вдруг перестанет ломаться и они поднимутся вместе. Чтобы прекратить препирания, Мария мигом заскочила на один лестничный пролёт и оттуда зашептала своим скрипучим голосом:

– Иди уже! Сейчас кто-нибудь лифт перехватит! Я тут пережду!

Она удобно расположилась на подоконнике окна, которое выходило в маленький питерский дворик с арками, ведущими в соседние дворы. «Ильяс даже не подозревает, какие тут лабиринты и как из одного места города легко оказаться совершенно в другом. Правда, уже давным-давно многие входы и выходы позакрывали решётками с кодовыми замками и так, как раньше, не получится. Жаль! Удобно было, особенно если спешишь. Прошмыгнул дворами-колодцами и сократил путь вдвое, а то и больше. По вечерам, как сейчас, конечно, было страшновато. Внутренняя часть разновысотных домов, прилепленных друг к другу, сильно обветшала, освещение тусклое, и казалось, будто в каждом тёмном уголке прячется нечисть. С облегчением вздыхаешь, когда выбираешься на фасадную сторону, где даже поздней ночью нет-нет да пройдёт парочка обычных горожан. Вот так благодаря жадности владельцев этих земель, что строили доходные дома и гнались за большей прибылью, и появились питерские загадочные дворы-колодцы! Тишина-то какая, словно никто тут не проживает…»

Неожиданно наверху громко хлопнула дверь, и она услышала поскрипывающий звук старого лифта, замученного годами службы. Затаив дыхание, Маша заняла правильную позицию, чтобы тайком разглядеть, кто же из него сейчас выйдет, скорее всего, женщина-арендодатель. Но это был мужчина в игривом нейлоновом пальто, смешной каракулевой шапке, похожей на пилотку, и с портфелем из кожи рептилии. Ожидания не оправдались, и она приготовилась снова присесть на подоконник, как позвонил Ильяс.

– Давай дуй ко мне, партизан! Путь свободен.

– А она где?

Он заржал.

– Блин, ну какая ты смешная! Не она, а он. Доверенное лицо хозяйки. С самой хозяйкой ты при желании сможешь познакомиться, когда мы будем съезжать.

Мария не стала дослушивать его шуточки, нажала отбой и от бессилия на него обижаться со злостью запихнула телефон поглубже в карман пуховика. Дверь в квартиру была открыта настежь, и у порога, на коврике, прямо перед ней стояли те самые тапочки, которые он купил ей на вокзале в свой первый приезд. Распинаться в благодарностях не стала, а то расклеится и расплачется. Эта устойчивая реакция на любую трогательность исправлению не подлежала, прижилась ещё с детства. Светлана Александровна под натиском подруг списывала излишнюю эмоциональность Маши на особенность нервной системы, капала ей валерьянку в чай, пока не хватило ума признать, что дочка такая, какая есть, – слишком чувствительная и ранимая.

– Ну как тебе здесь? Правда, здорово?! – защебетала Мария и забегала по старому, потёртому деревянному паркету, выложенному мелкой ёлочкой. – Потолки какие высокие! А лепка! Вот это настоящая питерская квартира. Подойди к окну. Ну подойди же!

Она рывком отдёрнула тюль – раздался треск, и край видавшей виды тонкой ткани печально повис, лишившись крепления.

– Ой! Неси стул, я сейчас всё поправлю!

– Заканчивай суетиться! От тебя с ума сойти можно. Что с тобой сегодня? – Он взял её за руку и повёл к витиеватому диванчику. – Такое тут количество мебели, и всё беспонтовое! Целых два дивана, и ни на одном толком не развалишься. Какие-то столики, тумбочки, креслица, коврики. Как в лавке старьёвщика!

– Ничего ты не понимаешь! А печка белая? Видел такую в Махачкале?

– Ничего, что я в Москве живу последнее время? Не видел и, знаешь, не сильно жалею.

– Здесь пахнет временем, Ильясик!

– Нет, Мария, здесь