Бежала по полю девчонка - Людмила Андреевна Кузьмина

одалживала их. Ёлки мы устраивали по очереди и веселились чуть ли не весь январь. Ну, может быть, и не весь январь, но сейчас в памяти у меня застряло, что ёлочная гульба была что-то уж очень длительной. Отгуляем у Конюховых, готовимся проводить ёлку у нас, потом у Панковых, потом ещё у кого-то. А моя мама, работавшая в разное время в детских садах, подсказала мне, что игрушки можно делать самим, и показала, как их делать. И мы с подружками взялись мастерить игрушки с большим энтузиазмом. Не было цветной бумаги, мы раскрашивали красками и карандашами листы белой бумаги, которой нас снабжала моя мама. Она приносила с работы конторские книги, бесхозные бланки. Не беда, если на них было что-то написано. Из этих листов мы нарезали полоски и потом склеивали их заваренным бабушкой клейстером в колечки, сцепляя их друг с другом. В результате получались длинные бумажные гирлянды – цепи для украшения ёлки.

Использовали мы также фантики от конфет, фольгу от плиток чая. Никогда это добро не выбрасывалось в мусор. Это – ценность. Съев какую-нибудь карамельку, я старательно прибирала конфетную обёртку в коробочку.

Разумеется, можно было мастерить игрушки из ваты, если она была у кого. Проще всего получались снежинки: ватные комочки подвешивали на нитках. А можно из фольги нарезать звёздочки. Да мало ли можно из чего сделать украшения, если работает фантазия.

Тем временем кто-то из взрослых снаряжал подводу в лес за ёлками, то бишь сосёнками, выполняя заказы односельчан. Ёлки в тех краях не росли.

А бабушка пекла пирожки с распаренной сушёной клубникой, с черёмуховой мукой, с картошкой или обсыпанные сахаром витушки или шанежки со сметанной подливкой или, или, или… И в других домах тоже готовили угощение.

И все зимние каникулы детвора ходила друг к другу в гости. При этом сравнивали, у кого ёлка проходила веселее, а угощение было вкуснее. Порой хвастались своею ёлкой и осуждали в других домах. Вот это плохо и стыдно. Помню, мы с Зойкой пришли на ёлку в бедный дом на другом конце села. И девочка, пригласившая нас, вовсе не была нашей подружкой. Но её мама захотела, чтобы у дочки тоже была ёлка, и девочка пригласила всех, кого хотела. А мама, видимо, не имела возможности принять такое количество детей. Мы пришли и были разочарованы убогостью и страшной бедностью. В тесной халупе с подслеповатыми окнами ни занавесок, ни штор. Колченогий стол ничем не покрыт. Всё убранство в комнате было в нарезанных фигурно салфетках из белой бумаги и книжных страниц. Эти салфеточки лежали на пустых полках. Тут же единственная застеленная стареньким лоскутным одеялом кровать, на которой по всему видно спали вдвоём мать с дочкой. Мы с Зойкой не знали, что у девочки нет отца, что он погиб на войне, и до сих пор мне стыдно за наши пренебрежительные насмешки после, когда мы дома рассказывали об этой скучной ёлке, на которой вместо игрушек висели простые скрученные бумажки и цветные лоскутки. Не было угощения и гармониста. И мама у девочки не смогла создать праздничный настрой. Вообще не помню, была ли она с нами. А мы разбежались по домам быстро.

А вот у нас! И гармониста, дяденьку Сабурова, приглашали – пусть хоть плохо играющего единственную знакомую ему «Барыню», больше он ничего не умел. Да что там гармонист! Моя мама знала множество хороводных детских песенок.

Например, помню до сих пор одну. «У костра» называется.

Разгорелся ярко уголь,

Раскалился докрасна,

Все ребята друг за другом

Заплясали у костра.

Руки в боки,

Круг широкий,

А над нами дуб высокий,

А над нами сосны, ели

Головами зашумели.

Все ребята и девчата

Заплясали, как зайчата,

Мчатся лёгкими прыжками

Через пни и через камни.

И мы пели эту немудрящую песенку, хлопали в ладоши и приплясывали вокруг ёлки.

А ещё играли в игру типа «догонялки», но тоже с пением.

Круг. Все дети держат руки за спиной. В центре круга избираемый кто-то «водить». С наружной стороны круга под пение «Прячу, прячу ремешок под калиновый кусток» медленно идёт другой игрок. Его задача – незаметно передать ремешок одному из ребят. Потом этот игрок хлопает трижды в ладоши, и центральный водила начинает угадывать, у кого находится ремешок. Найдя его, бежит по кругу, а игрок с ремешком старается догнать убегающего и шлёпнуть его по спине. Убегающий, естественно, бежит что есть силы, а если не хочет, чтобы его догнали, побыстрей становится впереди кого-то стоящего в круге. Убегает теперь этот ребятёнок, и если его настигают и бьют ремешком, то он теперь становится в центр круга. Игра продолжается до тех пор, пока не надоест.

Вариант игры – «Кошки-мышки». И тоже с пением:

Ах, как мыши надоели!

Развелося просто страсть.

Всё погрызли, всё поели –

Это просто ведь напасть.

Берегитеся, плутовки,

Доберёмся мы до вас.

Вот поставим мышеловки,

Переловим всех за раз.

(а может, зараз?)

И совсем весело было, когда кто-то из взрослых наряжался дедом Морозом. Чаще всего это была моя мама, имевшая большой опыт в организации детских праздников.

И спасибо взрослым, которые в то невесёлое послевоенное время старались устроить веселье для своих детей.

Ах, ёлки! Праздники детства! Случались и огорчительные послепраздничные истории. Например, объевшись пирогами в разных домах, где бывала на ёлках, я подолгу сидела на горшке дома, мучаясь несварением желудка. И это ещё ладно бы. Хуже было, если я подхватывала детскую заразу – ветрянку, корь. Я тогда часто болела. И главным лекарем была опять моя бабушка. Она отпаивала меня какими-то своими отварами, делала компрессы. В послевоенное время лекарств не было. Они направлялись исключительно в госпитали, где лечились от последствий ранений воины. Единственный градусник на всё село был у фельдшерицы Доры Михайловны. Температуру не измеряли, а проверяли ладошкой или касанием губ ко лбу. Вот и бывало, напразднуешься так и скиснешь. Мама тронет лоб ладонью и говорит: «Жар у тебя! Сиди дома». Сидеть дома – скучно, но делать нечего, взрослые на улицу не пускают, даже когда хворь более или менее прошла. Выдышишь глазочек сквозь иней на замороженном стекле и смотришь с тоской на улицу. Когда же можно пойти гулять?

Хорошие взрослые

Память сохранила доброе отношение взрослых к нам, детям. Без всяких сюсюканий, чмоканий, заигрываний. И ведь занятые своими делами, взрослые не так уж оказывали нам какое-то особое внимание. Но я постоянно чувствовала,