Бежала по полю девчонка - Людмила Андреевна Кузьмина

Я сама видела, что под лопаткой на спине у него была не затянувшаяся дырка, из которой иногда сочилась какая-то влага. Как он объяснил, от ранения у него образовался свищ. Со смехом говорил, что врачи штопали его, да так и не заштопали, оставили дырку в спине. И когда надо было накосить сена для коровы, никто из односельчан не отказывал ему в помощи. Да и то сказать: покос был всегда делом общим. Выезжали на сенокосные места семьями, косили и убирали траву сообща. Ведь летние, погожие дни надо использовать вовремя. Ненароком налетит туча или зарядит нудный дождь-сеногной. Не зря говорится, что один летний день весь год кормит. Вот и наваливались на работу артельно.

А потом и погулять не грех. Дядя Коля, подвыпив, дурачился и гонял нас, девчонок, по улице, а мы убегали с хохотом от него, потому что шутки у него были ой-ой-ёй! Привяжется к старшим моим подружкам Нине Борониной и Наде Панковой, облапает, говорит, надо, мол, обжать вас, девки, хорошенько, чтобы титьки быстрее росли. Ну, я мала была, вроде лапать ещё нечего, у меня только-только начали выпадать молочные зубы. А дядя Коля с делано серьёзным видом спрашивал меня:

– Ты с баушкой своей спишь?

Не чувствуя подвоха, я киваю головой: сплю, мол, иногда. Бабушка и правда брала меня спать в свою постель, чтобы я быстрее угрелась и заснула. И дядя Коля торжествующе кричал:

– А! Так вот кто тебе зубы выпердил! Не ложись больше спать с баушкой!

Весёлость дяди Коли была кажущейся. По-народному мудрый, он смотрел, как говорится, в корень всего происходящего.

Дядя Коля работал сезонно в старательской артели: золото добывали. Рассказывал:

– Вот я накапываю золото, и все говорят – везёт Карташовым на золото, ну и счастливые они. А то не понимают, что надо знать, где это золото копать. Не вслепую копать, а с умом и не гнаться за лёгкой добычей, золото не любит жадных. Я лет пять копал до войны на Королёвке и при снятии пробы по знаку одному в ковше постепенно добрался до основного золота. Тут нужна стойкость. А когда стали артельно разрабатывать жилу и брать основное золото, при проходке штреков я заметил прожилок толщиной в карандаш, который отпрыском от основной жилы уходил в сторону. Я опробовал его, заметил это место, а другие не захотели ковырять здесь землю вместе со мной, все гнались за большой жилой и большим золотом. Я им показываю, смотрите: в ковше есть золото в прожилке, – а им это не надо. То ли есть золото, то ли нет, а надо тонны земли перекидать. Вскоре меня взяли на фронт, а когда с фронта пришёл, месторождение это было отработано и заброшено.

Стал я копать с одной-то своей после фронта рукой против этого места, где должен быть отпрыск, прокопал два метра и нашёл его, а когда взял 1,5 кг золота, все ахнули и стали говорить, ну и счастливые Карташовы на золото. Тут нужны смекалка и наблюдательность, и не надеяться на случайность. Не приди я с фронта, так бы и лежало золото в земле.

Спустя многие годы мой отец, выйдя на пенсию, не мог отрешиться от мысли, что для страны может сделать ещё много полезного. Ну, например, можно расконсервировать старые шахты, в которых осталось ещё немало золота. Ведь, не имея такой современной техники, как сейчас, скребли, можно сказать, по поверхности, не забираясь в глубины земли. И папка рассудил: зачем ехать за золотом на Север, на мёрзлую Колыму да Чукотку, когда на Урале его осталось немало.

Вторая мысль у папки была такая: надо не только добывать золото, но и облагородить старые выработки, превратив затопленные многочисленные разрезы в зоны отдыха с прудами, зелёными насаждениями для людей. Он самокритично говорил не раз:

– Набезобразили мы на земле! Исковыряли её, матушку, да так и бросили с железом и разным мусором, с гнилыми комариными болотами!

Отец написал об этом в областную газету, съездил в Челябинск в трест «Урал – Золото» и подал две заявки на разработку месторождений. Заявки были приняты с обещанием отправить экспедиции в указанные отцом места. Словом, папкин почин вроде был принят и подхвачен. Но началась горбачёвская перестройка, сопровождавшаяся всеобщей тащиловкой, воровством. И всегда-то люди были плохими хозяевами на нашей земле, а теперь и вовсе наступил беспредел. Однако папка не хотел утихомириться, поехал в Непряхино, в Верхние Караси, чтобы на месте определиться, где и что нужно в первую очередь копать и разведывать. В Карасях, естественно, остановился у Карташовых. Выпили с дядей Колей чекушку за встречу, сидят на лавочке перед домом. Папка развернул перед дядей Колей свой план помощи стране в пополнении золотого запаса. И дядя Коля выдал мудрейшую в своей дальновидности фразу:

– Брось, Андрей, суетиться! Пусть золото лежит в земле, пока народ не поумнеет! А то и золото растащат, нашим внукам в земле ничего не останется!..

Однако вернусь в то время, когда наши семьи жили в добром соседстве.

Мылись мы в бане у Карташей, общались часто. А если надо было приглядеть за нами, детьми, – пожалуйста! Тётя Маня присмотрит. Помню, что мои родители вместе с маленьким Генкой были где-то в отлучке, а бабушка соблазнилась пойти далеко в заповедник за созревшей малиной. Братцев взяла с собой за компанию и для подмоги. Меня в заповедник не брали по моим малым летам, что обижало меня. А ещё я была глуховата. В лесу же нельзя было кричать и звать в полный голос, чтобы не нарваться на объездчика. Запретная зона – нельзя было рвать ягоды в заповеднике. Медведи, обитавшие в лесу, конечно, не спрашивали ни у кого разрешения, и бабушка рассказывала, что однажды, собирая малину, увидела лежащего под кустом здоровущего медведя, который обсасывал ягоды, загребая когтистой лапой стебли малины. Он был так увлечён этим делом, что не обратил внимания на бабушку, а она со страху чуть в трусы не наделала и поспешила удалиться. Но всё же встреча с медведем в заповеднике случалась очень редко, бабы боялись больше объездчика. А он не столько штрафовал, как положено по закону, сколько в воспитательных целях попросту отбирал ягоды.

В общем, бабушка, уходя с моими братцами в лес за малиной, поручила меня тёте Мане. А я была после перенесённого коклюша и ещё приступо-образно кашляла. Почему-то я не захотела идти к Карташовым. Мол, я уже большая, могу играть одна.

Тётя Маня пришла к нам, договорилась с бабушкой обо всём. Бабушка поставила