Москва, Адонай! - Артемий Сергеевич Леонтьев

Широкоскулое лицо актера придвинулось ближе:

– Да какие истерики, что ты? Ты мне лучше скажи, почему пришла именно ко мне? У тебя в прошлом, что ли, нет никого поадекватнее? Или у меня табличка где-то осеменительная висит? И блин, почему бы не выбрать кого-то из ее бывших? Все одно менее конфузливо бы получилось, чем такая вот демографическая случка с первым встречным…

Лика отмахнулась рукой:

– Если бы все было так просто… В Москве банально адекватного человека найти сложно, не говоря уж об одаренности хоть какой-то маломальской… тем более у тебя резус-фактор отрицательный – редкий – то, что нужно как раз.

Орловский усмехнулся:

– Ну ты даешь, даже я не помню, какой у меня резус-фактор… ты-то откуда знаешь?

– Мы, женщины, всегда на такие вещи обращаем внимание… я у тебя чуть ли не на второй встрече это выведала, после знакомства.

– М-да… Значит, я на вас двоих самым адекватным оказался? Хорошенький у вас опытец, судя по всему… Суровая действительность. Вы с кем там встречались-то? Если я самый пригодный среди них, там что за отморозки-то вообще были? Вы, случайно, не рядом с колонией поселения выросли с ней? – уперся обеими руками в спинку кресла, перед которым сидел, с такой силой, будто сопротивлялся ему.

– Говорю же, ты идеально подходишь и по характеру своему, и по физике… Талантлив, здоров, не куришь, еще бы не пил, сволочь, вообще бы золотой был, я бы точно тебя не отпустила, захомутала.

Орловский закивал:

– Да, и девушек бы не любил, и крестиком бы вышивал и по команде бы вставлял, как заводной кролик.

Лика засмеялась, а Арсений все бубнил:

– Захомутала бы… Я бы захотел, еще бы не захомутала, но я не хотел тогда…

Пристально посмотрела в глаза актера, зацепившись за слово «тогда»:

– А сейчас? Сейчас хочешь?

Арсений промолчал, сделав вид, что не услышал вопроса, а через несколько секунд, не получив ответа, Лика сделала вид, что не задавала его. Отвернулась от актера и снова подняла с ноги несуществующую нитку, скатала ее в невидимый шарик и выстрелила им щелчком пальца.

– Плюс по фото ты ей единственный понравился, – снова глядя в пол.

Лика скрестила пальцы замком. Орловский дернулся, так что стулья скрипнули:

– Охренеть, ты смотри-ка, меня уже и презентовали… Тактико-технические характеристики тоже обсудили уже? Может, home видео наше показывала ей? Член мой с линейкой не рисовала? Роскошно просто. Тщательно спланированная случка, вы как в собаководстве прям… Пегого с пегим, родословная, паспорт, холка.

Положила руку ему на коленку, продолжая смотреть в пол:

– Не ворчи… Ну так что, согласен?

Актер взлохматил голову.

– Ты огорошила, конечно… Еще и ответ сразу хочешь услышать, как будто сигарету стрельнуть пришла… А, так, значит, я не ошибся, тебе реально прямо сейчас отцедить?!

Орловский начал шарить в ее сумке:

– Давай, доставай свою чарку, сразу подрочу и разойдемся, как в море корабли.

Лика прикрыла рот ладонью. Приступ хохота довел ее до слез:

– Вот, вот еще одна причина, по которой биологическим отцом должен стать именно ты – здоровое чувство юмора… Ой, – отерла слезы мизинцем. – Само собой, я не тороплю тебя с ответом. Подумай. Только хочу, чтобы ты знал – для них твое решение – это все. Ты можешь сделать их счастливыми, тогда как от тебя требуется сущий пустяк. Уж прости за пафос.

– Ни хрена себе пустяк. Подходит такая, лепит в лоб, помоги моей подруге зачать. Ты ей на фото понравился, резус-фактор подходит, да и чувство юмора у тебя… Действительно пустячное дело.

– Ну, если в общем и целом говорить… то от тебя действительно требуется не так уж и много… Сильно уж не сгущай тоже.

Некоторое время сидели молча.

– А как все это будет происходить вообще? – полушепотом.

Лика достает из сумки список:

– Сначала сдашь все эти анализы. Откажешься от алкоголя на месяц, правильное питание – это все на твоей совести. Если анализы будут хорошие, вы встретитесь где-нибудь на нейтральной территории и…

Лика смутилась:

– Дальше, я думаю, ты сам разберешься, как действовать – не школьник.

– Да уж сымпровизирую что-нибудь… сыграю для нее монолог из «Гамлета», например.

Женщина взяла руку Орловского. Сжала его пальцы.

– И пожалуйста, никаких вопросов во время встречи. Не пытайся ничего узнать.

– А, то есть нам молча этим заниматься? А я хотел ей еще свою любимую сказку Андерсена «Огниво» рассказать во время случки.

– Уверена, ты меня понял. У них своя жизнь – у тебя своя. И два этих мира не должны пересекаться. Только один раз… Мужу и так вся эта ситуация, как пытка. Он очень ревнивый, а тут добровольно свою женщину отдать на время другому… Представь себе, каково ему?

– А, то есть там муж еще над душой стоять будет, пока мы демографию в стране поднимаем?

Лика толкнула его кулаком в плечо:

– Конечно, нет… Кстати, я забыла сказать, тебе хорошо заплатят за эту помощь… Так что ты не только доброе дело сделаешь, еще и подзаработаешь.

Арсений фыркнул и отодвинулся в сторону:

– Ну вас с вашими деньгами… Что я, супермаркет, что ли?

Посмотрела с укором:

– Зачем этот цинизм, они просто хотят отблагодарить за помощь. Ну и для них это своего рода гарант конфиденциальности… того, что ты реально потом не будешь лезть в их личную жизнь.

Актер уставился на сцену, в сторону зрителей, и начал покачивать головой, как будто пытаясь прийти в себя:

– Мне, честно говоря, иначе представлялся первый опыт отцовства…

Взял из рук Лики список анализов и пробежался по нему взглядом. Потом заглянул в глаза:

– Телефон не изменился у тебя?

Лика отрицательно покачала головой и облизала губу. Орловский опустил глаза на ее язык и улыбнулся:

– Ладно, я подумаю. Имей ввиду, что пока не дал своего ответа. Наберу на днях.

Лика положила руку на плечо актера, поцеловала в щеку и встала. Уже выходя из зала, бегло оглянулась:

– Жду звонка!

Махнула рукой и закрыла дверь…

* * *

Лика заехала рано утром. Желтые лампы фар пощекотали занавеску Орловского – он жил на первом этаже: фары поскреблись в сумеречное окно и окончательно взбодрили, позвав за собой. Актер зевнул, отодвинул штору и выглянул на улицу, потом накинул спортивную сумку на плечо и вышел к машине, щелкнув зубастым замком входных дверей. В салоне пахло новой кожей и духами.

Сандаловый «Moonmilk»…

Бордовый седан бывшей долго протискивался сквозь тесные дворики, увязал колесами в водянистом снеге, смешанном с грязью – наконец выбрался на оттаявшую дорогу и начал торопливо,