Помоги мне умереть - Наталия Лирон

«Господи, – тряхнула головой, уставилась в окно, за которым выплясывал майский день, – сколько я проспала?»

Она услышала девичий голос, повторяющий с нарастающей силой:

– Я не понимаю. Не понимаю!

«Гм…» Марина посмотрела на часы – восьмой час вечера.

Кто-то ссорился. У них дома. И она не могла разобрать – это Данила с Вероникой или Егор с Гульбахор? Или… это ей всё ещё снится?

– Ну почему? – воскликнул тот же голос.

В ответ кто-то либо молчал, либо говорил очень тихо.

«Ерунда какая-то». Марина откинула плед, наскоро вытерла лицо, вышла и замерла перед дверью в детскую, не решаясь даже постучать.

Мельком глянув в коридор, она увидела туфельки-лодочки, принадлежащие Гуле.

– Почему мы не сможем созваниваться и переписываться? – спрашивала она.

– Я тебе уже сказал, – отрезал Егор.

Марина невольно отступила на шаг, выдыхая, прикладывая руку к груди. Таким она его никогда не слышала. Жёстким, пренебрежительным и холодным.

– Егор, – Гульбахор всхлипнула, – как… я… я же…

– Ну что? Что ты ноешь? Я е-ду у-чить-ся в дру-гу-ю стра-ну, – ритмично тянул он, – это высшая международная художественная школа, куда я поступил, пройдя огромный конкурс. Как ты не понимаешь?

– А как же я? – Она плакала.

– А что ты? – Он презрительно хмыкнул. – Ну что… ты? ТЫ – НИЧЕГО! Ты не художественная школа! ТЫ ПРОСТО БЕСПЛАТНАЯ НАТУРЩИЦА! И кстати, не самая красивая.

Тишина. Всхлипывания. Рыдания.

«Зачем он так с ней? Что он делает? Ведь он же любит её». Мысли мешались и комкались рваными клочками. Марина не узнавала своего сына.

– Проваливай! – прикрикнул он. – Давай-давай!

Тишина, снова глухие рыдания.

Дверь резко распахнулась, и Гуля вихрем вылетела в коридор, не замечая Марину, плечи её тряслись, она едва попала ногами в туфли. Рванула с вешалки тонкий плащик, петля с треском отлетела. Споткнулась, кашлянула у двери, справляясь с замком, дёрнула на себя ручку и, выходя, хлопнула что было сил.

Грохот сотряс квартиру, после чего наступила вязкая тишина.

Марина осторожно заглянула в открытую дверь детской. Егор сидел на нижнем ярусе кровати, голова к коленям, обхватив себя руками и раскачивался из стороны в сторону.

– Детёныш ты мой, детёныш, – Марина подсела к нему, обнимая со спины, – маленький ты мой.

Он молча оторвал голову от колен и положил ей на плечо.

– Ну зачем ты так? – тихо спросила она, хотя и так знала.

И он знал.

– Мам, – Егор поднял на неё полные слёз глаза, – я не смогу, просто не смогу с ней. Видеть её, когда это всё…

Слова застряли у него в горле, он закрыл лицо руками и плакал тихо, почти беззвучно, и от этого его боль казалась ещё больше и страшней.

Марина обнимала его за плечи и гладила по голове – слова были бессмысленны.

Отравленный день рассеивался по комнате тусклым светом, расползался раковым спрутом по его костям. Старые бабулины часы хрипловато тикали, отмеряя куцые временные отрезки длиной в полчаса и час, неумолимо издавая нестройное «бом-бом-бом…». Марину они стали раздражать.

Когда Егор немного успокоился, она спросила:

– А Данька-то где, с его ногой?

– Я попросил его уйти ненадолго, кажется, во дворе с Никой.

– Понятно. – Марина встала и подошла к окну.

Посреди зелёных разросшихся тополей и берёз на каруселях для малышей сидели детки-переростки, едва сами не ставшие родителями, – Данила и Вероника, рядом лежал костыль.

– Мы это переживём, слышишь? – Марина обернулась к Егору. – МЫ ЭТО ПЕ-РЕ-ЖИ-ВЁМ!

Впервые с того странного и страшного дня в кабинете доктора Овербаха она наконец осознала, что всё это происходит с ней и её семьёй. И всё на самом деле.

Но тогда она и близко не предполагала, ЧТО именно им предстоит пережить.

Жернова жизни и смерти перемалывали её так, что ещё чуть-чуть – и ей казалось, что она ссыплется невесомой пылью в небесные закрома и разлетится по ветру.

«Я должна держаться. Должна. Чего бы это ни стоило. Ради моего мальчика. Господи… пусть он доживёт до своих шестнадцати, семнадцати, шестидесяти и семидесяти. Пожалуйста».

Марина дошла на кухню, открыла шкафчик и достала бутылку пино. Плеснула в первый попавшийся стакан. За спиной стоял сын:

– И мне.

Она обернулась, внимательно на него посмотрела, без лишних слов достала второй стакан, налила и протянула ему.

– За здоровье! – Егор невесело усмехнулся.

– За здоровье.

Дни были расписаны по минутам. Марине казалось, что неумолимое время растаскивает её на нитки. Всем что-то было нужно, и казалось, что она словно в зазеркалье – бежит со всех ног, пытаясь остаться на месте.

Она готовила, собирала вещи, ездила по магазинам, покупала то то, то это, невольно отмечая, что каждый раз в шкатулке оказывались деньги, будто бы в ней было магическое неиссякаемое дно. И Марина понимала, что дно тут ни при чём: Дима кладёт туда купюры – тихо и незаметно.

Марина сонно моргнула и посмотрела на часы – без четверти два.

Она только что закончила очередную таблицу и отложила на завтра под грифом «проверить». Она всегда проверяла несколько раз перед тем, как отправить.

«До отъезда всё не успеть, но сделать максимум нужно». Глаза слипались, но вместо того, чтобы лечь в кровать, она включила видеоурок иврита, через минуту поставила на паузу и пошла на кухню за бокалом вина, попутно размышляя – не слишком ли часто она пополняет едва успевшие опустеть запасы любимого пино?

Проходя мимо детской, услышала невнятные звуки и остановилась, прислушалась. Дверь была плотно закрыта.

Марина тихонечко постучала, и мгновенно наступила тишина. Она приоткрыла створку – Данила, обернувшись к ней, сидел перед компьютером. Вид у него был взъерошенно-испуганный и вызывающий одновременно.

– И? – Марина смотрела на него с недоумением.

– Я не могу уснуть, – буркнул он.

Марина кинула взгляд на кровать – на нижнем ярусе спал Егор, отвернувшись к стене.

– Он всё равно не слышит. – Даня пожал плечами.

– Если я ничего не путаю, тебе завтра с утра учиться?

– Ты вон тоже не спишь! – парировал он.

– Данила, не нарывайся. – Она разозлилась.

– Ну НЕ могу я ус-нуть!

– А ты попробуй, – Марина указала ему на кровать, – давай-давай.

– Да блин, мам, – упёрся Данька, – ну мне не десять же лет, в самом деле!

– Но и не двадцать! И к тому же ты играешь без наушников и можешь разбудить брата.

– Его и выстрелом не разбудишь! – резко сказал он.

– Слушай, хорош! – Марина удивилась его тону. – И вообще, что это за отношение такое? Если ты не в курсе, Егор болеет. И это не просто простуда.

– В