Это снова ты - Алекс Хилл

людей, которых я знаю. Однако я не уверена, что он выдержит еще один заход в эту мутную воду, полную чувства вины. Поэтому Дима держит его в неведении, чтобы не напоминать, не ранить? А если я все-таки расскажу?

«Я не разрушу жизни тех, кто и так с трудом их восстановил, – звучит в ушах голос Зимина. – Я рассчитываю на тебя».

Нельзя. По крайней мере, сейчас. Завтра свадьба – счастливейший день для Саши и Насти, для наших семей. Если я отберу его у них, Дима не оценит. Может, он в полной мере и не понимает того, сколько успел сделать, но Мореева сказала, что они обязаны ему, и это так. Зимин – прекрасный друг, невероятный парень. Как им можно не восхищаться? Как не любить? Не желать того, чтобы ему вернулось сполна за все подвиги? Не мечтать о том, чтобы он принял это, впитал до последней капли и ожил?

– Это ты? – охрипшим голосом спрашиваю я брата, желая отвлечься от очередного мысленного бега по кругу. – Ты тут за всем следишь?

– Я и Димон. Может, еще кто-то заходит. Не знаю, не видел.

– Ясно, – киваю я и выхожу на дорожку.

Брат пристраивается рядом, и мы вместе идем к выходу с кладбища.

– Ксю, – нерешительно обращается он ко мне, – сейчас будет наш ненавистный вопрос, но я не могу его не задать.

– Я в порядке, – кисло ухмыляюсь. – Ответ тоже дерьмовый, да?

– Да-а-а…

– Сань, все в норме. Честно. Пока справляюсь. Если вдруг перестану, ты об этом узнаешь.

– Мне Настя тут сегодня кое-что сказала… ммм… будто между тобой и Димой что-то происходит. Это ведь чушь, да? Мореева любит все романтизировать.

– На твое счастье. Если бы не это, послала бы она тебя куда подальше вместе со всеми тараканами.

– Не стану спорить, но это не ответ.

Собираю волю в кулак. Легкая дрожь пробегает по телу.

– Как бы тебе сказать? Я все еще планирую выйти за него замуж. Такой ответ устроит? – дерзко говорю я.

– Смешно, – хмыкает Саша и садится в машину.

– Ага. Обхохочешься, – тихо отзываюсь я, забираясь на пассажирское сиденье.

* * *

Женя выходит из зала кинотеатра прямо посреди фильма, потому что тот оказывается слишком скучным. Паренек за стойкой контроля встречает ее щенячьим взглядом, но в ответ получает лишь короткий кивок и сухое прощанье. Практика окончена, документы подписаны еще несколько часов назад, а билеты на утреннюю электричку в Краснодар уже куплены. У Фомушкиной остается последний вечер в Ростове, а вот идей, как его провести, нет. Она идет мимо входов в другие залы, у одного из них, в котором вот-вот начнется сеанс, толпятся люди. Женя отступает чуть в сторону, чтобы их обойти, как вдруг чувствует уверенную, даже чересчур крепкую хватку на предплечье.

– Будешь делать вид, что мы не знакомы?

Фомушкина лениво поднимает взгляд и усмехается:

– Мы и не знакомы.

– Макс! Ты идешь?! – выкрикивает парень из толпы.

– Позже зайду! – отзывается бармен, не спуская глаз с той, что так безжалостно щелкнула его по носу несколько дней назад.

– Максимка, если ты поздороваться подошел, то привет.

– Ты замужем, что ли? – пренебрежительно выплевывает он.

– С чего ты взял?

– Ведешь себя так: ни имени, ни номера телефона. В чем прикол?

– Ты на фильм опоздаешь, – невпопад отвечает Женя.

– Да плевать мне на фильм.

– Тогда идем. – Она вытаскивает руку из его ослабевших пальцев и берет под локоть, тесно прижимаясь к плечу.

– Куда? – удивленно отзывается он.

– Куда-нибудь. Прогуляемся, поедим, потрахаемся. У меня всего ночь. Может, даже познакомимся, если ты так хочешь.

Напряжение сковывает черты лица Максима, а вот Женя, наоборот, расслабляется, почуяв веселье. Ксюша отказалась от сувениров, это и понятно. Морева другого склада, а вот Фомушкина не против развлечений подобного рода. Ее коллекция мужчин уже довольно обширна: были и получше, и похуже, какие-то обходились с ней как с королевой, а какие-то – как с прислугой, но обижать себя она не позволяла никому. И среди них она не ищет кого-то конкретного, но все же где-то в глубине души надеется встретить того, с кем захочет остаться. Только не сейчас. Еще рано. Она не готова, да и вряд ли кто-то готов к ней.

– Что значит всего ночь? – уточняет Максим.

– Утром я уезжаю.

– Куда?

– Домой…

– В преисподнюю поезд пустили?

Женя хихикает, а Максим, сам того не желая, улыбается.

Город переливается огнями, поздний летний вечер рассыпает повсюду теплые крошки беззаботности. Женя удивляется, когда слышит предложение о прогулке, вместо того чтобы отправиться в квартиру Максима и продолжить их горячий марафон, но решает не сопротивляться. Разговоры иногда тоже могут быть приятными или хотя бы интересными, а перед ней именно тот, кто вызывает пощипывающее виски любопытство. В Максиме что-то есть, резонирующее с темпераментом Фомушкиной и понятное ей, но лишь наполовину.

– Значит, ты окончила второй курс? – уточняет он, покосившись на собеседницу. – Получается, тебе… Сколько? Двадцать?

– Мимо, – игриво отвечает Женя.

– Девятнадцать?

– Не в ту сторону движешься.

– Двадцать один?

Она смеется, стискивает его предплечье и поворачивает голову, чтобы вложить в ответ побольше вызова:

– Мне двадцать пять!

Максим недоверчиво хмурится, пытаясь связать короткие, оборванные нити фактов, которые ему удалось узнать о новой знакомой.

– Брала перерыв после школы?

– Типа того.

– Откуда ты? – Максим не теряет надежды выяснить больше.

– Из женщины. Мы все оттуда. Ты не знал?

Он нервно вздыхает, а она весело хохочет, наслаждаясь очередной победой. Фомушкина давно поняла: лучший способ заинтересовать мужчину – не пытаться ему понравиться. Когда она сбежала из дома, у нее не было ничего, кроме пары комплектов одежды, скромной суммы денег, украденных у отца, и себя. Последнее – самое ценное, но осознание этого пришло не сразу. За полгода работы официанткой, проводя бо́льшую часть выходных в ночных заведениях, Женя обзавелась большим количеством знакомых и несколькими поклонниками, один из которых довольно грубо указал на ее место: «Ты ничего из себя не представляешь. Просто дырка. Какого особого отношения ты к себе ждешь?» И с того дня Женя больше ничего не ждала, решив: если людям так нравится пользоваться другими, она тоже может это делать. Бартер чистой воды. Помимо работы в Сети, в которую она ушла из общепита, каждый, кого Фомушкина подпускала к себе, получал счет. Кто-то платил деньгами и подарками, кто-то был просто для души и веселья, а кто-то мог расплатиться полезной услугой, как, например, один непростой мужик, имя которого Фомушкина никогда не произнесет вслух, но запомнит навсегда. Пару лет назад он не просто перевел денег на карту