Чужое имя - Иван Зозуля

— Спасибо. Не жалуется, вроде. Работает. Большой привет передавал. Просил вашего содействия. Вот тут все вопросы, какие мне надлежит выяснить, — я достал из внутреннего кармана кителя опечатанный конверт.

Вагин взял конверт, не спеша, аккуратно вскрыл его и, прочитав памятную записку, сказал:

— Я тебе дам отличного помощника, поезжайте с ним прямо на место, там и разберетесь. Правда, он в отпуске, но для такого дела, думаю, пожертвует несколько дней. — Вагин повернулся к столу, на котором стояло несколько телефонных аппаратов, снял одну из трубок, набрал номер, забасил:

— Здравствуй, отпускник. Ну, как отдыхается? Хорошо, говоришь? Вот и прекрасно. Я вот по какому делу к тебе, Николай Спиридонович. Не хочешь ли ты составить одному человеку компанию в рыбалке? В какой рыбалке? В очень интересной и, по-моему, перспективной. Не исключено, что щуку подсечете, а то и саму акулу. Не понимаешь? Тогда загляни ко мне на минутку и все поймешь. Если можно, не задерживайся, я спешу. — Вагин посмотрел на часы и положил трубку.

Невольно наблюдая за Вагиным, я отметил, что он почти не изменился за эти годы. А ведь время было нелегкое, и забот у министра, конечно, полон рот. Но он был, как и прежде, нетороплив, сдержан, говорил спокойно, жестикулировал скупо. Не изменился Вагин и внешне, если не считать того, что в волосах стало больше серебра и он более заметно прихрамывал. Но об этом я не решился его спросить, считал неудобным.

— С майором Оллоновым поедете, — обратился полковник ко мне.

— Я понял, о каком Николае Спиридоновиче речь, только не знал, что он уже майор.

— Почему уже? Ты вон тоже уже лейтенант, — Вагин добродушно засмеялся. — Время идет, люди растут.

Минут через десять открылась дверь кабинета и весь ее проем заполнила мощная фигура Оллонова. Увидев меня, он присвистнул и заулыбался:

— Кого я вижу! Васильев! Здорово! Каким это ветром тебя снова занесло в нашу солнечную республику? — загремел он на весь кабинет, в два шага подошел ко мне, обнял по-медвежьи и легко приподнял от пола.

— Ну хватит, задушишь человека, — шутливо заметил Вагин. — Лучше садись и послушай о том, зачем он пожаловал к нам, — и полковник рассказал о цели моей командировки.

— Да, занятно. Не исключено, что этот старшина такой же Дунаев, каким оказался бравый старшина Павел Орешкин, — пробаритонил Оллонов.

— Все может быть. Помнишь, Васильев, — Вагин обратился ко мне, — племянника нашего старшего геолога? Ну, а поскольку Оллонов приложил к тому делу свою, э-э-э, тяжелую руку, думаю, он и от этого не откажется. Так, Николай Спиридонович?

Тот пожал плечами.

— Надо понимать, согласен? Вот и хорошо. Обговаривайте, собирайтесь и вылетайте. Только прежде позвони Турантаеву, чтобы он встретил, а заодно подумал, как нас на ту сторону переправить. Село-то за Алданом, а река вот-вот тронется...

— Так Айсен Антонович в том самом районе? Он же был в Янском! — не сдержался я.

— Оллонов тоже был в Янске, а сейчас, как видишь, в министерстве. Все течет, все изменяется. Надо думать, в лучшую сторону. Ну, извините, мне пора. — Вагин второй раз посмотрел на часы и стал собираться.

6.

— А я тут голову ломаю, что это за старый знакомый летит ко мне, — подполковник Турантаев так сжал мне руку, что я понял, что, по крайней мере, силы годы ему не убавили. — Рад видеть. Надолго к нам?

— Сам не знаю, Айсен Антонович. Как примете.

— Э-э-э, гостям мы всегда рады!

В райотделе Турантаев спросил Оллонова:

— Вам, собственно, зачем на ту сторону? По телефону я что-то не все понял.

— Есть такая необходимость. Нужно увидеть, именно увидеть Дунаеву Екатерину Ивановну, — сказал Оллонов. — Не знаете такую?

— Дунаеву? Как же, знаю. Был запрос, и мы на него ответили. Что-нибудь серьезное? — Турантаев посмотрел на меня.

— Черт его знает, но проверить нужно, — и я коротко рассказал подполковнику о причинах своего появления в районе.

— Интересно, — протянул Турантаев. — Умерла? Екатерина Ивановна жива и здорова, это я вам точно говорю.

— Айсен Антонович, а сыном Иваном вы у нее не интересовались? — спросил я.

— Нет, конечно. Да вы и не ставили такого вопроса в своей бумаге.

— Претензий к вашему ответу мы не имеем. Здесь мы сами маху дали. Поймите и нас: родной сын пишет в автобиографии, что мать умерла, а она, оказывается, жива.

— Ну что ж, завтра поговорим с ней, — подвел итог майор Оллонов.

— Завтра, завтра... А как вы туда доберетесь? Вертолета у меня нет. Вездеход или машину посылать нельзя. Река вот-вот тронется. Сами знаете, что такое ледоход на Алдане.

Я-то, конечно, не знал, но Оллонов, видно, вполне понял Турантаева:

— Айсен Антонович, зачем темнить? Мы же знаем, что вы заранее оценили ситуацию.

— А-а-а! Тебя, Николай Спиридонович, не обманешь, — Турантаев прищурил глаза. — Сейчас я тебе покажу мой вариант. — Он вышел из кабинета и через минуту вернулся с двумя парами лыж. — Вот эти, подлиннее, тебе, ну, а поменьше, Васильев, для тебя. Самый надежный транспорт нынче. Может, рекорд не поставите, но наверняка не провалитесь и не замерзнете. — Турантаев засмеялся.

— А до села далеко? — спросил я.

— Километров тридцать будет, а то и с гаком.

— А «гак» — сколько? — засмеялся майор.

— Ну, еще пяток набрось. Во всяком случае, не больше сорока, это уж точно.

— Ну если так, куда ни шло. Осилим, а? Западный человек?

— Я не «западный», я с западной границы, — отпарировал я, но всерьез задумался о своих способностях лыжного марафонца.

— Если по морозцу выйдете, то часа через три-четыре будете на месте, — успокоил Турантаев.

Ночь стояла темная, но не черная, а какая-то серовато-мутная. Начало четвертого утра. Мы, поеживаясь и зевая, тронулись в путь.

Ночью заметно подморозило, снег был плотный, упругий, и лыжи скользили легко. Оллонов с места пошел широким, размашистым шагом, постепенно все набирал и набирал скорость. Чтобы не отстать от него, я энергичнее налег на палки, но уже через километр-другой почувствовал, что при таком темпе меня надолго не хватит. Стараясь дышать поровнее, я бодро спросил:

— Николай Спиридонович, не слишком