Прощание с пройденным - Владимир Николаевич Крупин

десять лет – тридцать, за двадцать – шестьдесят. «Ваше любимое занятие» – спрашивали модные в 50–60‑е годы анкеты. Я честно отвечал: «Ходить пешком». И не хотелось бы запеть невесёлую частушку: «Отходили (оттоптались) мои ноженьки, отпел мой голосок, а теперя тёмной ноченькой не сплю на волосок».

Мысленно озираю карты, и страны́ СССР и мира. Карты географические, политические, не игральные. Любимое было занятие – их рассматривать. Играли в страны, города, реки, моря, озёра, рвались сердчишками в дальние пределы, где знойные пустыни, вулканы, горы под снежными вершинами, чудовище озера Лох-несс, джунгли, Арктика и Антарктида. Писал задачи на жизнь лет в 13–15: «Побывать на Северном и Южном полюсе», а вот не побывал, обманул ожидания отрочества. Но поездил, Боже мой, сколько же ездил. Весь Союз: от Кёнигсберга до Камчатки, от Североморска до Крыма (весь исходил), Урал, Сибирь, вся европейская Россия… нет сил перечислять все города и веси, где вольно или невольно бывал, живал, вспоминал потом.

Выделяю для себя три главные части жизни, которые даже были одновременны, они очень много дали для спасения души, для трудов, это: двадцать лет участия в Великорецком Крестном ходе, одиннадцать поездок на Святую Землю, поездки на Синай, вообще на Ближний восток, Сирия, Иран, Иордания, в Египет, Тунис. Изъездил и всю Европу, но она дала мне гораздо меньше, чем Ближний восток. А вот Монголия и Япония – это страны, быть в которых интересно.

Счастлив сбывшейся, опять же детской, мечте – стать моряком. Да, это было со мной – пятикратно стоял под ветрами и звёздами на верхней палубе и приближался к Святой Земле. День и ночь охраняли дельфины.

Особо выделю преподавание в Духовной академии. Не я что-то давал студентам, а они мне. И незабвенная библиотека Академии. Красавицы Лидия Ивановна и Вера Николаевна.

И пеший ход в Лавру после октябрьского расстрела Верховного Совета.

АБРАМОВИЧ НЕДОВОЛЕН своей фамилией. Просит поменять. «Пожалуйста, но в фамилии должно быть прежнее число букв и такое же окончание». Пишите: «Рюрикович».

КОНЬ И КОЗЁЛ. В журнале «Крокодил» была моя первая публикация в центральной прессе в 1962 году. Публикация не так себе, из жизни. Как получилось. Я уже был старшиной дивизиона, и на мне много всего висело, всякого имущества: и пирамиды с оружием, и кровати, и постели, и всякие щиты и тумбочки. А на тумбочках салфетки, на салфетках графины. Тазы, вёдра, щётки, шкафы с шинелями, а кроме того, огромный набор для занятий спортом: мячи, ракетки для настольного тенниса, сетка для волейбола и корзины для баскетбола. Всё было подотчётным. Были и спортивные снаряды покрупнее: трапеция, перекладина, «конь» и «козёл». Через них прыгали. «Конь» был зело истрёпан, «козёл» ещё держался, но просил ремонта. Я пошёл к начальнику спортслужбы: «Товарищ майор, разрешите «коня» списать, а «козла» отремонтировать». – «Садись, пиши рапорт». Я сел и написал. Майор наложил резолюцию, которую я и послал в «Крокодил», в отдел «Нарочно не придумаешь». И напечатали! Ещё бы, очень лихо звучала резолюция: «Разрешаю ободрать коня для ремонта козла».

ВНУК: «ПОУЧЕНИЕ младшей сестре (после прочтения «Поучения Владимира Мономаха»): Сестра моя, прочитав эту грамотку, не ленись и старайся выполнять всё, что в ней написано, да трудись усердно.

В школу поутру пораньше собирайся, братика не задерживай, в школе учись прилежно, во всём слушайся учителя. После уроков дедушку, или ещё родных кого, не задерживай, в столовую с подругами не ходи. В раздевалке одевайся быстро.

По приходу домой переоденься, да с молитвой за еду принимайся, ну а после еды за уроки с молитвой садись. А как сделаешь уроки – книжку полезную почитай. А потом ложись спать пораньше, чтобы утром встать было полегче.

Родных не обижай, слушайся старших, не упорствуй. Маму с папой во всём слушайся. И главное – не ленись?

Если будешь следовать этой грамотке, то всё у тебя в жизни сложится и хорошо будет».

БАТЮШКА В ШКОЛЕ, тема «Шестоднев. Сотворение мира». День шестой. Сотворение человека по образу и подобию. С последней парты: «А папа сказал, что мы произошли от обезъяны». Батюшка: «Мы сейчас говорим об истории сотворении человека, а историей вашей семьи надо будет заняться отдельно».

ТАТАРСКИЙ ПИСАТЕЛЬ: «В детстве нацменом меня называли, чеплашкой». – «Ты обижался?» – «Да зачем?»

ПРОСИТЕЛИ. У МЕТРО, на вокзалах, на перекрёстках. Стандартные картонные плакатики. Фломастером. В основном: «Умирает мама, собираю на операцию ребёнку, потерял проездные, украли документы». Но есть и с выдумкой: «На озеленение Луны, негде ночевать, поссорился с тёщей». – Сегодня читаю у молодого парня: «Тупо на билет». То есть нет денег на дорогу. Куда денешься, хотя настоящих нищих гораздо меньше, чем «стрелков», надо подавать. Сидит на стульчике, в руках сотовый, тоже просит. Но вообще-то посиди-ка, постой-ка. Только надо обязательно говорить, за кого подаёшь милостыню, за кого просишь молиться. Чтобы и ему спасаться: отрабатывает полученную сумму.

ГОВОРЮ ПЕВИЦЕ: «Какая ты красавица!» Она: «Работа такая».

ПЛОТНИК НЕСЁТ в мешке за спиной двуручную пилу. С ним жена. «Ты с женой?» – спрашивает знакомый. – «Да, за спиной сидит». – «Кто?» – «Моя жена, моя кормилица». – «Так, а это-то кто?» – показывает знакомый на жену. «Эта-то? Это пила», – отвечает плотник.

– ПЬЁМ ЗА ВСЕХ, но за Иван Ваныча надо выпить отдельным пунктом. Иван Иваныч, за то, чтоб ты у внуков на свадьбах погулял золотых! Оп! И между первой и второй перерывчик небольшой, выпьем также за твой… гроб, который сделаем из дубовых досок, которые будут напилены из дуба, который вырастет вот из этого жёлудя. Оп! А в завершение троекратное ура: два коротких, третий с раскатом! Ура! Ура! Ур-а-а-а-а!

ДАВНИЙ ЗНАКОМЫЙ Богомолов, которого зову: «Константиныч», как и он меня: «Николаич», очень мне во всём помогает. Хромой, ездит на велосипеде. Держит коз, двадцать кур, хозяйство хлопотное. Дети грабят. Приучает внука к работе электрика. «Кабы не «просрочка», как бы жил?» Просрочка – это списанные просроченные продукты. Иногда очень впечатляющие. Окорок, колбасы. Он их отваривает. Конечно, водочку попивает, но не перебирает. Утром всё равно очень себя ругает. Не опохмеляется. Но, как говорится, как ни бьёшься, а к вечеру напьёшься.

– Мыши спать не дают, зубы, как у крыс.

– Заведи кошку.

– Пробовал. Ночью мур-мур-мур, мур-мур-мур, а потом как прыгнет на грудь, я испугался, отшвырнул её, да в лампу. Свет погас, короткое замыкание. Вставай, ремонтируй. Нет, не надо кошки и собаки не надо. Соседка Анна Петровна приходит: «Володя, возьми Волчка у моей сестры». – «Не возьму ни за что!» – А она, оказывается, уже сестре пообещала, что я Волчка возьму, соврала, что