Дураки все - Ричард Руссо

может, Миллеру что-то известно? Вдруг его, Реймера, заменят… Джеромом? Вот Джером и заподозрил, что Реймер пронюхал об этой интриге и в отместку изуродовал “мустанг”. Если так, то какую роль во всем этом играет Кэрис? Она позвала Реймера на ужин в надежде выведать, что он знает – и знает ли вообще? И тот телефонный звонок, когда он засыпал на террасе? Свойский тон Кэрис, будто она разговаривает с подружкой, которая поссорилась со своим парнем. (Что бишь она сказала? “Ты вечно психуешь на пустом месте”.) А если это звонил Джером – узнать, что ей удалось выяснить? Вполне возможно, вот только Кэрис за ужином особо не любопытничала. Больше старалась объяснить Реймеру странное поведение своего брата, а не допытывалась о мотивах его, Реймера, поступков.

– Интересно, куда она уехала? – спросил Миллер, и этот вопрос застал Реймера врасплох.

– Кто?

– Кэрис. Мисс Бонд.

– Разве она уехала?

– Машины на месте нет.

И Реймер сообразил, что это правда. Когда он уходил, ее “сивика” не было. Реймер так переживал из-за порушенной террасы, что не обратил на это внимания и не подумал, что это значит. Его охватило облегчение, поскольку, помимо прочего, это означало, что когда он умолял Кэрис открыть ему дверь, ее даже не было дома. И она не услышала ни его неудачного предложения возместить ей стоимость отбивных, ни жалкого признания, что он отвратительный коп, а как шеф полиции – того хуже. Должно быть, она уехала вскоре после того, как ей позвонили. Наверное, подошла к сетчатой двери предупредить, что ненадолго отлучится, увидела, что он блаженно дрыхнет, и выключила свет на кухне, чтобы его не разбудить. А дверь заперла, чтобы Реймер не уходил, дождался ее возвращения. Ладно, это последнее явно чушь, он просто не учел какую-то мелочь. Главное, что, возможно – возможно, – Кэрис все-таки не сердится на него, хотя в этом сценарии она, скорее всего, просто еще не знает, что он умудрился сломать террасу. Хотя не исключено, с надеждой подумал Реймер, что все подумают, будто в террасу ударила молния.

– Миллер, – сказал Реймер, пораженный тем, что тот заметил отсутствие машины, – из вас еще может получиться коп.

– Правда?

– Но за мисс Бонд все же больше следить не нужно.

– Понимаю, – произнес Миллер, – вы считаете меня извращенцем.

– Я – нет, а вот она именно так и подумает.

Миллер печально кивнул.

– Как вам кажется, шеф, согласится она пойти на свидание с таким, как я?

Отвечать Реймеру не хотелось, и он уточнил:

– С вами или с таким, как вы?

Ведь и сам Реймер, признаться, такой же, как Миллер: вечно растерянный, неуверенный, ненавидящий сам себя. Так что да, было бы замечательно, если бы Реймер мог ответить, что Кэрис вполне способна влюбиться в такого, как Миллер, если и не в самого Миллера.

Поднявшийся ветер пошевелил волосы Реймера, как на террасе у Кэрис, и он снова почувствовал – а может, ему показалось, – что Бекка рядом и хочет что-то ему сообщить. Он даже догадывался, что именно.

Миллер помрачнел.

– Меня уволят? Если я позову ее на свидание и она согласится?

– Встречаться с ней нельзя мне, а не вам. Я ее босс. А вы… – Реймер примолк, силясь точней описать отношения Кэрис и Миллера, которых нет и, он надеялся, никогда не будет.

– Я никто, – произнес Миллер и включил наконец передачу. – Знаю.

Пенис Руба

Во втором – долгом – акте своей жизни Салли из вечера в вечер старался не только досиживать до закрытия, но и не раз во всеуслышание возражал против самого понятия “закрытие” как ханжества и произвола. Впрочем, теперь, под занавес третьего акта, он поменял поведение, хоть глубинным своим убеждениям не изменил. В семьдесят лет – тем более что здоровье его, по мнению докторов, стремительно ухудшалось – Салли нехотя пришел к заключению, что безрассудство – для молодых. Он сполна отдал ему должное и сегодня вечером, благодаря трогательному разрешению Рут не появляться в закусочной, равно как и тому, что дышать ему к вечеру стало значительно легче, Салли с легкостью и удовольствием вернулся к режиму, так долго ему подходившему. И пока на улице грохотали грозы, туманя огни и швыряя на стены ливень, Салли думал, и не впервые, что в непогоду нет места лучше, чем табурет в баре. Да и в любую погоду, если на то пошло.

В “Лошади” жизнь кипела почти до полуночи, когда последние грозы ушли на север и пролетел слух, будто в городе дали свет. Посетители потянулись в (наконец-то!) прохладную ночь, и в таверне остались Бёрди, Салли, Джоко и Рубы. Когда у Джейни закончилась смена, Салли предложил угостить ее пивом, но она посмотрела на него как на умалишенного. Что за хрень? Неужели он надеется закрутить с ней интрижку, коль скоро ее мать потеряла к нему интерес? Ничего такого у Салли и в мыслях не было, но в чем-то Джейни права. Как бы это выглядело, если бы она согласилась и уселась рядом с ним за стойку? Да и Руб еще не закончил длинный перечень своих пожеланий. Проторчав целый день на дереве, Руб накопил запросов больше обычного (если такое возможно), и Салли дал ему высказаться.

За полчаса до закрытия в таверну вошел Карл Робак под руку с пьяной в стельку девицей возраста Джейни. Девица была из таких, что липли к Карлу всю жизнь, – глуповатая (или только прикидывалась), пышногрудая и повернутая на сексе.

– Давайте сыграем в покер, – предложил Карл, достал из бумажника деньги и пересчитал. – Девяносто восемь долларов. – Карл шлепнул купюры на стойку. – И не просто девяносто восемь долларов, а последние девяносто восемь долларов в моей жизни.

– Поднимите руку, кому жалко Карла, – произнес Салли.

– Пусть это послужит тебе уроком, – сказал Карл своей спутнице, поскольку руку подняла только она. – Если ты хочешь сочувствия, сюда лучше не приходи.

– С другой стороны, – подала голос Бёрди, протягивая Карлу стакан его обычного “Мейкерс”, – если хотите выпить…

Видимо, в ответ на предложение сыграть в покер девица привстала на цыпочки и оглушающе громко прошептала Карлу на ухо:

– Ты вроде говорил, что мы поедем ко мне и ты меня оттрахаешь.

Бёрди фыркнула.

– Вы, наверно, неместная, – сказала она.

– Позже, – прошептал в ответ Карл и добавил, обращаясь к Бёрди: – Поздоровайся с Дженнифер, она будет “Куба либре”, если, конечно, ты перестанешь смеяться над чужими несчастьями и удосужишься сделать коктейль. Как ты правильно догадалась, Дженнифер из Лейк-Джорджа и не вполне осведомлена о некоторых очень личных