Таёжный, до востребования - Наталья Владимировна Елецкая

назад она отговаривала меня от этого шага, уверяя, что я не смогу, не справлюсь, не выдержу. Если насчет меня у Инги были сомнения (притом вполне обоснованные), относительно нее я не сомневалась. Она наверняка выдержит все испытания, потому что ее будет поддерживать любящий муж.

Вернувшись в стационар, я съела в столовой тарелку супа и поднялась на отделение, чтобы проконсультировать неврологических пациентов и оформить выписки тех, кто закончил лечение. По пятницам у меня всегда было много бумажной работы, поскольку выписки большей частью проводились перед выходными.

В половине пятого дежурная медсестра позвала меня к телефону. Звонила Фаина Кузьминична. Она попросила зайти к ней по возможности скорее. Я догадывалась, зачем она меня позвала, и не ошиблась: из Богучанской больницы пришли анализы Соболева.

– Да, Зоя Евгеньевна, энцефалит. Но вы и без анализа это знали, верно?

– Я была уверена на девяносто девять процентов. Но процент сомнения все же оставался. Его мог исключить только анализ.

– Я понимаю, что означает упрек в вашем голосе, товарищ Завьялова. Вы сейчас наверняка думаете о том же, о чем и я: вспоминаете наш разговор о том, насколько нам необходимо иметь свою лабораторию.

– Я не сейчас об этом думала, а в среду вечером, когда ставила диагноз исключительно на основании внешнего осмотра пациента.

– Так ведь это и отличает хорошего врача от просто врача. Хороший врач – прежде всего диагност. Когда после окончания мединститута в 1934 году меня распределили в маленькую больничку под Кутаиси, там не было ни лаборатории, ни рентгена, ни автоклава. Да-да, Зоя Евгеньевна, инструменты стерилизовали в баке на дровяной плите. Но в той больнице работали врачи, которые умели ставить правильные диагнозы, и большинство пациентов, за исключением самых тяжелых случаев, поправлялось.

– С тех пор прошло почти пятьдесят лет, – сухо возразила я. – Вы можете вспоминать о трудных годах вашего становления лишь в контексте, как не должно быть, а не в качестве доказательства, что можно работать и без рентгена. Так можно дойти до того, чтобы приводить в пример дореволюционную Россию, когда земские доктора к больным за сто верст на подводе ездили и руки, за неимением антисептика, колодезной водой обмывали.

– Как состояние Соболева? – оставив мои слова без комментариев, спросила главврач.

– Стабильное.

– Вы уверены, что не нужно транспортировать его в Богучаны?

– Мы в любой момент можем сделать это при ухудшении состояния Соболева, но не думаю, что ему станет хуже на данном этапе, учитывая интенсивную терапию. Проблемы возникнут по завершении острой фазы, когда неминуемо проявятся осложнения, характерные для полиомиелитической формы энцефалита, прежде всего – атрофия пораженных мышц. Не исключено, что потребуется консилиум невропатологов из ЦРБ.

– Кстати, относительно вопроса, который вы задали вчера на общем собрании… – Фаина Кузьминична помолчала, пристально, словно обличая меня в чем-то, глядя мне в глаза, к чему я научилась относиться спокойно, поскольку такова была ее манера беседовать с подчиненными. – Я не ответила вам сразу, потому что должна была вначале кое-что проверить… Действительно, с прошлого года леса в Красноярском крае не обрабатываются от клещей.

– Значит, эпидемия энцефалита в Абанском районе случилась из-за этого?

– Я запросила у главврача Абанской ЦРБ информацию о том, кусали ли клещи больных незадолго до проявления у них первых симптомов. Ответ придет в начале недели.

– И скорее всего, он будет положительным. Плохо то, что клещи переносят не только энцефалит, но и другие заболевания, тот же боррелиоз, вспышки которого, насколько мне известно, периодически случаются в здешних местах.

– Не нагнетайте, Зоя Евгеньевна. Связь между клещевым укусом и заболеванием Соболева не доказана. И как прикажете быть с тем фактом, что клещи активнее всего в период с мая по июль, тогда как случаи энцефалита в Абане начали проявляться только в августе?

– Это можно объяснить тем, что распространение клещей в ареоле обитания происходит не так быстро. Какое-то время тайга даже после прекращения обработки дустом продолжала оставаться чистой зоной. Я знаю, что в этом году начало лета было холодным и дождливым, и только с июля установилась сухая погода. Отсюда резкий рост популяции клещей к концу лета.

– Вы, случаем, не биолог по совместительству, товарищ Завьялова? – с легким оттенком иронии поинтересовалась Фаина Кузьминична.

– Нет. – Я сердито покраснела. – Для этих знаний не обязательно получать специальность биолога. Достаточно провести пару часов в читальном зале библиотеки.

– В план ликбеза нужно обязательно включить рекомендации, что делать в случае укуса клеща и особенно – если после этого наступило недомогание.

Я записалась на прием к начальнику здравотдела на будущий четверг. Вы сможете к этому времени закончить методичку?

– Да. Во вторник еще раз съезжу в больничный архив, в среду перепечатаю рукопись на машинке и сброшюрую ее. К утру четверга методичка будет готова.

– Отлично. – Фаина Кузьминична одобрительно кивнула. – В таком случае…

Зазвонил телефон. Главврач сняла трубку, кинула на меня быстрый взгляд и сказала:

– Да, она здесь. Сейчас спустится. Зоя Евгеньевна, это звонили из приемного покоя.

– Соболев? – быстро спросила я. – Ему стало хуже?

– Нет. Привезли пациентку со схожими симптомами.

Я вскочила и кинулась к двери.

В этот момент она открылась и вошла Нина.

– Фаина Кузьминична, вы просили принести бюллетень…

Увидев меня, она изменилась в лице. Несколько секунд мы стояли, пристально глядя друг на друга, а потом Нина посторонилась, давая мне пройти, и бросила мне вслед:

– Добилась своего? Федя мне не поверил, он решил, будто я нарочно придумала болезнь, он сказал, что между нами все кончено. Радуйся, я никуда не еду!

– Я не радуюсь, – обернувшись, тихо сказала я. – Радоваться должна ты, что не совершила ошибку, о которой потом пожалела бы. Этот человек тебя не любит, скорее всего, он никогда тебя не любил.

– Да пошла ты со своими утешениями! – прошипела Нина.

– Товарищи, что вы там выясняете? – громко спросила Фаина Кузьминична. – Доктор Завьялова, вас ждут в приемном покое! Доктор Гулько, давайте сюда ваш бюллетень.

Сбегая по лестнице, я вытеснила мысли о Нине, о ее несправедливых и обидных словах, мыслями о вновь поступившей больной. Если у нее энцефалит, это плохо, очень плохо.

В приемном покое меня встретил Мартынюк. Он сказал, что симптомы те же, что Вахидов в инфекционном боксе стабилизирует состояние пациентки, что кровь у нее уже взяли, но, как и в случае с Соболевым, анализ будет доставлен в Богучаны завтра утром.

Пациентка – Мария Нестерова, пятидесяти лет, раздатчица в леспромхозовской столовой, четвертый день находилась на больничном по случаю гриппа, диагностированного терапевтом, пришедшим по вызову во вторник. Заболеванию предшествовал укус клеща, которого женщина самостоятельно