Лесные люди - Александр Анатольевич Стрекалин

– Всё! Не говори ничего. – Супруга яростно завинтила тюбик с лаком, несмотря на оставшиеся неокрашенные ногти. – Ты, – кобель и принесёшь в дом заразу, если уже не принёс!

Отвернувшись, как она делала всегда, когда считала, что разговор окончен, Тамара демонстративно уткнулась в книжку про очередные приключения Анжелики. Степан продолжал сидеть на подоконнике, подпирая спиной давно не крашенную раму. Говорят, японцы изобрели рамы из пластмассы, но Степан не верил. Не «сажать» же штапик на клей, а по-другому, – как?

На плите зашипело, и Тамара, зло сверкнув на мужа глазами, поднялась с табуретки, совсем уж как-то по бабьи – уперев руки в бёдра и подавшись рывком вперёд.

Степан к подобным сценам привык, жили они долго, а счастливо – совсем чуть-чуть, но всё равно, сейчас ему остро захотелось уехать из дома куда-нибудь подальше, в командировку, на неделю, на две. Уже несколько лет он боялся выходных, пугающих необходимостью быть дома, а гаража, как на зло, у него не было, водить машину он так и не научился.

– Долго будешь сидеть? Телефон возьми.

– Какой телефон? – отозвался Степан, и действительно услышал мелодичный перезвон, но не узнал мелодию.

– Не слышишь, что ли? Твой, сотовый.

– Тамар, это не мой. – Степан опешил. – У меня его ещё лет пять, как не будет. Они же сейчас страшно дорогие.

– Что ты несёшь? По-твоему, это мой? – сняв кастрюльку с плиты, Тамара нарочито громко поставила её на стол, и стала искать кухонное полотенце. – У меня-то его точно нет, я же домохозяйка! – Справившись с крышкой, она со злостью, остервенело, принялась выкладывать дымящуюся кашу в тарелку. –  Да что с тобой сегодня? Начальство твоё звонит, наверное. Жить без тебя не может.

Степан, как завороженный, побрёл из кухни в гостиную, где мелодичная трель звонка стала слышна гораздо отчётливее, но самого аппарата не обнаружил. Внезапно мелодия раздалась у него буквально над ухом, он в страхе дёрнулся. Звонил Михалыч, и Степан, кряхтя и чертыхаясь, потянулся к трубке.

Выйдя через полчаса из душа, он с подозрением покосился на Михалыча, сидящего в кресле в позе демона со знаменитой картины Врубеля. И пусть футболка на нем была вчерашняя, выглядел он гораздо лучше Степана.

– Да, я тебе счета принёс, – кивнул он на листы, аккуратно сложенные на журнальном столике. – Глянь потом, там денег хотят. За щебень, песок, самосвалы. Но, по-моему, многовато.

– Сегодня же понедельник, – просипел Степан, и медленно сел на краешек кровати. – Сейчас я, пять минут полежу, и поедем.

– Куда поедем? – удивился его прораб. – Ты зелёный, как сраный марсианин. Ты вчера так накидался, я тебя еле живого сюда занёс. Я с утра всех отправил, все работают. Сейчас поеду, проконтролирую.

– Это, Михалыч, давай я тебе денег дам? Ну за этих, за дам? – Даже через зелёные щёки Степана проступила краска. – Дорогие же, наверное?

– Забей, Стёп. Я им тут недавно такой корпоратив подогнал, они потом на месяц на свой е-Бали укатили, обе. Вчера, считай, бесплатно отработали.

Когда Михалыч ушёл, Степан снова попытался заснуть. Закрыв глаза, он представил, что находится совершенно один в затерянном посреди бескрайнего зелёного моря городе, и нет в этом городе никого, кроме него, лета, да бескрайнего голубого небосвода, по которому туда и сюда летают весёлые наивные аэропланы.

07

«В себя» Степан пришёл к вечеру. Обнаружив в телефоне десять пропущенных звонков, восемь от сестры, и два от шефа, он сперва перезвонил в контору, соврав, что забыл телефон в теплушке. Шеф был рад любым новостям, и описав положение дел, Степан нажал «отбой». Поужинав в ресторане, и посмаковав кофе, он всё-таки решился выведать, есть ли где поблизости продажные женщины. Удивившись вопросу, дежурный администратор ответила, что без понятия. «А надо было вчера не щёлкать», – думал про себя Степан, поднимаясь к себе в номер с красной шеей.

На следующий день, во время обеда, в тишине полуденного зноя, наконец произошло то, на что они уже давно надеялись – вдалеке от них, где-то вон там, за поворотом, прогремел железнодорожный состав, и Степан возликовал. Значит, скоро они выйдут к магистрали, а там можно будет начинать разбирать и ровнять вторую часть полотна. А там и километров поменьше, и опыта у них уже побольше. Конечно, Степан каждый день сверялся с картой, но что значат безликие цифры на бумаге в сравнении с ощущением огромной проделанной работы? «От границы мы Землю вертели назад – было дело – сначала». Так и есть.

Степан, и без того энергичный, после этой новости стал словно наэлектролизованный. Его энтузиазм был через край. Улыбка, от уха до уха, не сходила с его лица до вечера. Эта первая веха была для него так важна, словно решалась его судьба. Доложив в контору, что свет в конце туннеля уже виден, он, конечно, согласился, что туннель, сука, никак не заканчивается, но это уже было не так страшно.

Второй участок, как и планировали, начали разбирать спустя неделю. Однако всем быстро стало ясно, что здесь всё будет иначе. Рельеф местности стал другим. Степан не помнил, чтобы они раньше вытаскивали застрявшие в резерве КамАЗы, но именно так было вчера и сегодня. Уже несколько раз, теряя время, приходилось гонять трактора на помощь самосвалам, таким большим и таким беспомощным. В нескольких местах пришлось даже валять деревья, дабы вся техника могла протиснуться вперёд.

К вечеру пятницы дошли до каменной расщелины, первой, но, по рассказам местных, далеко не последней. Степан для себя решил, что где-то здесь и начинается тот великий Уральский хребет, разделяющий Европу и Азию, про который он так много читал и слышал. Огромный каменный нарост невозможно было обойти, и рельсы проложили по прямой, пробив в скале узкий проход.

Он уже начал прикидывать, с какой стороны лучше сделать подъём на насыпь для самосвалов и тракторов, когда пошёл дождь. Он был настолько некстати, как развал СССР для выпускников партшкол, холодный и безысходный. Работа сразу остановилась. Все уставились в небо, а потом на Степана. Стало темно и неуютно. Степан распорядился сворачиваться. Почему – он и сам не знал. Видимо, было в этом дожде что-то такое, что с лёгкостью позволило махнуть на всё рукой. Да ещё и расщелина эта – легче было верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели им перетащить всю технику на ту строну. «Завтра», – сказал сам себе Степан. «Я подумаю об этом завтра».

Вопреки ожиданиям, Михалыч не