Вальс душ - Бернард Вербер

припев, хлопая в такт в ладоши. Обстановка все более расслабленная. Под пение Пифагора и под звуки его новой лиры некоторые пускаются в пляс. Пифагор наслаждается концертом, «музыкой сфер», которую сам сочинил для общего удовольствия. Он почти что впадает в транс, впечатленный собственными песнями.

В ночной тьме Пифагор перестает играть, срывает с головы алую ленту и в шутку бросает ее в сторону своих слушателей. Ленту ловит голубоглазая брюнетка. Глядя на учителя, она улыбается, потом покидает толпу и поднимается к нему на сцену.

Пифагор узнает Феано, дочь своего друга Бронтина, лучшую ученицу своего класса, прошедшую все стадии обучения. Она превратилась в великолепную, уверенную в себе женщину. Пифагор сердечно ее обнимает.

– Как насчет того, – шепчет Феано ему на ухо, – чтобы научить меня игре на этой новой семиструнной лире?

Прыжок во времени.

Солнце в зените.

Пифагор шагает по обсаженной кипарисами дороге вместе с Феано, своей женой, подарившей ему четверых детей.

В разгаре лето, воздух звенит от самозабвенного стрекота кузнечиков, благоухает смолой кипарисов и цветами лимонного дерева.

Пифагор уже видит свою школу: галереи, сад, гимнастический зал, храм муз, академию наук, главное здание с двумя полукруглыми флигелями, сотни бело-голубых домиков – жилища пифагорейцев.

Ниже раскинулся город Кротоне, за ним голубеет бескрайнее Ионическое море, по которому скользят лодочки.

Пифагор и Феано подходят к главному зданию. Филолай, закадычный друг Пифагора, прохаживается перед входом, поджидая их. На нем тоже белый хитон, на лбу краснеет лента.

– По твоей просьбе я обустроил подвал школы, чтобы разместить там библиотеку.

Они спускаются по лестнице к тяжелой двери. Подземелье представляет собой вереницу залов с полками, на которых разложены пронумерованные индийскими цифрами свитки папируса.

– Здесь есть кухня, уборные, койки для тех, кто заработался допоздна или слишком увлекся чтением.

– Отличная мысль, Филолай! – хвалит друга Пифагор.

– Мы уже собрали тысячи свитков, содержащих знания из всех сфер. Теперь, после твоего прихода, мы сможем оповестить о существовании этой библиотеки весь мир. Мы станем быстрее заполнять пустующие пока что полки…

– Нет! – безапелляционно перебивает его греческий мудрец.

– То есть как? – удивляется Филолай.

– Это место должно оставаться в тайне. Именно поэтому оно находится под землей, а не снаружи. Мы будем собирать здесь знания, но спускаться сюда, чтобы читать и писать, смогут только ученики высшей пробы.

– Не понимаю…

– Люди из народа вызывают у меня сомнение. Им не понять ценности этого места. Они его только испортят. Даже читая книги, они не постигнут их смысла. А то и хуже того, станут использовать их во вред другим и нам. Поверь мне, Филолай, торопливое приобщение к знаниям вредно, как бы и кто бы к нему ни приобщался.

Феано изучает в углу партитуру, напевая про себя. Обводя взглядом это тайное место, Пифагор думает о том, что в предстоящие годы многое свершится.

Прыжок во времени.

Пифагор, Феано, их дети, его тесть Бронтин и еще три десятка людей заперлись в подземной библиотеке. Все в тревоге держатся за рукоятки мечей, все в поту, тяжело дышат, до крайности взволнованы.

К ним спускается Филолай – обессиленный, с ранами на руках.

– Ученики успешно держат оборону. Пока что мы в безопасности. Но все указывает на то, что враги готовят новую атаку. Правитель Сибариса Килон подстрекает их речами, полными ненависти к нам, особенно к тебе, учитель. Похоже, он тебя не выносит…

– Не исключено, – соглашается Пифагор.

– Откуда такая ненависть?

– Он поступал в нашу школу, но не выдержал вступительного экзамена, испытания на смирение – оскорблениями. Но вместо того чтобы удалиться, он поступил удивительным образом. «Кем вы себя возомнили, – обратился он ко мне, – с какой стати судите о моей способности или неспособности у вас учиться? Знаете, кто я? Раз вы не проявили ко мне уважения, я заставлю вас дорого заплатить за эту дерзость». Я принял эту угрозу за тщетные потуги огорченного человека. Теперь я вижу, что был не прав. Что он говорит в своих воззваниях?

– Он обвиняет тебя в том, что ты создаешь элиту, что с одними делишься своими знаниями, а другим не даешь к ним доступа.

– Он прав, – бросает грек. – Я считаю глупым оглядываться на мнение толпы. Человек в толпе не способен мыслить. Она состоит из баранов, готовых блеять и бежать за тем, кто блеет громче других, чтобы убивать невиновных, как происходит сейчас.

– Еще Килон утверждает, что в этом здании спрятаны сокровища, – продолжает Филолай.

– Тоже верно. Только не материальные, а духовные.

– Эта тонкость от его людей ускользает. Он говорит, что это золото, украденное нами у народа. Они надеются найти чем поживиться.

– Как же легко вертеть глупцами!

В подземелье спускается израненный перепуганный человек.

– Я спасся из западного крыла, – докладывает он, задыхаясь. – Там обороняются математики. Их строй опрокинут, наши враги слишком многочисленны…

– Куда им удалось прорваться?

– В школьный сад! Они в бешенстве, убивают всех без разбору, даже пленных и раненых. Их уже почти некому сдерживать.

– Раз так, то нам конец! – стонет Бронтин.

– Есть проблема, значит, есть решение, – безмятежно отзывается Пифагор. – Нужны только наблюдательность и воображение.

Создатель школы, поразительно спокойный по сравнению со своими перепуганными соратниками, у них на глазах покидает библиотеку и поднимается наверх. Еще одна лестница приводит его на крышу. Оттуда он видит, как возглавляемая Килоном толпа бунтовщиков опрокидывает нетвердый строй учителей и учеников, размахивая копьями и горящими факелами.

Пифагор увидел достаточно. Он возвращается в библиотеку. Его дети дрожат от страха. Феано успокаивает их, гладит по голове, советует зажать уши. Судя по приближающимся крикам, пала последняя линия обороны. Бунтовщики бьют тараном в дверь библиотеки, но она пока что выдерживает натиск.

Внезапно за дверью наступает тишина. Через несколько минут Пифагор и его люди чувствуют запах гари.

– Поджог! – кричит Бронтин.

…В этот момент звенит звонок.

Эжени разбудил смарфтон, который она запрограммировала, чтобы не пропустить вечернюю акцию в Сорбонне.

74.

Молодая женщина открывает глаза с ощущением, что ее нырок в прошлое продлился вечность. Но смартфон приводит ее в чувство: он показывает, что до акции остается еще час.

По привычке Эжени начинает с того, что рисует самые важные сцены, какие запомнила. Ее блокнот превратился в многостраничный графический роман из зарисовок, схем и заметок.

Она зажигает сигарету и выпускает дым в окно, думая о матери, чья судьба висит на волоске.

Вдруг наша победа или неудача повлияет на ее выздоровление?

В чистом небе сияет полная луна с красноватыми отблесками.

Хонсу, сын бога Амона.

На ум ей приходят слова Нефертити: Луна светит не своим