Цитадель - Арчибальд Джозеф Кронин

на кровать, Фредди заговорил с ней, ограничившись лишь тем, что пощупал ее пульс. Он выслушал все, что она сказала, и стал ее весело успокаивать. Сказал, что мистер Айвори сегодня днем придет к ней и сообщит результат своих высоконаучных исследований. Попросил разрешить его коллеге, доктору Мэнсону, осмотреть ее. Миссис Реберн была польщена. Все это было ей очень приятно. Из разговора выяснилось, что она вот уже два года лечится у Хэмптона. Она была богата, одинока, и жизнь ее протекала то в исключительно дорогих отелях, то в лечебницах Вест-Энда.

– Господи! – воскликнул Фредди, когда они вышли из комнаты. – Ты представить себе не можешь, какое золотое дно для нас эта женщина! Какие самородки мы извлекаем!

Эндрю ничего не ответил. Его слегка мутило от царившей здесь атмосферы. У старой дамы легкие были в порядке, и только трогательная благодарность, с которой она смотрела на Фредди, мешала Эндрю счесть все это дело гнусным и бесчестным. Он старался уговорить себя. С какой стати ему разыгрывать поборника справедливости? Он никогда не добьется успеха, если будет по-прежнему нетерпим и упрям. И Фредди ему добра желал, приглашая осмотреть свою пациентку.

Он довольно дружески простился с Хэмптоном и сел в свой автомобиль. А в конце месяца, когда он получил от миссис Реберн в благодарственном письме аккуратно подписанный чек на пять гиней, он уже смеялся над своими вздорными сомнениями. Теперь он очень любил получать чеки, и, к его великому удовлетворению, их поступало все больше и больше.

VII

Врачебная практика Эндрю после такого многообещающего начала стала быстро, чуть ли не молниеносно, расти и расширяться во всех направлениях, и Эндрю еще стремительнее поплыл по течению. Он был в некотором смысле жертвой собственной страстности. Он всегда был бедняком. В прошлом его упрямая независимость приносила ему одни лишь неудачи. Теперь он имел возможность наслаждаться поразительным материальным успехом.

Вскоре после экстренного вызова к «Лорье» он имел весьма приятный разговор с мистером Уинчем, после которого к нему стали обращаться большинство младших служащих «Лорье» и даже некоторые из старших. Приходили чаще всего с обычными жалобами, но, раз побывав у него, девушки до странности часто являлись снова, – доктор был так мил, такой веселый и живой. Цифра его доходов от приема больных на дому все летела вверх. Скоро у него появилась возможность выкрасить фасад дома, а при содействии одной из фирм, снабжающих врачей – ведь все они горят желанием содействовать молодым вольно практикующим врачам в увеличении их доходов, – заново обставить свой кабинет и приемную. Он купил новую кушетку, мягкое кресло-качалку, несколько шкафчиков элегантно-ученого вида из белой эмали и стекла.

Бьющее в глаза благополучие этого дома, свежевыкрашенного в желтовато-белый цвет, автомобиль, ослепляющая модная обстановка скоро обратили на себя внимание соседей и вернули многих «хороших» пациентов, которые когда-то лечились у доктора Фоя, но постепенно покинули его, по мере того как и старый доктор, и его приемная становились все запущеннее.

Дни ожидания, дни тягостного прозябания для Эндрю миновали. Во время вечерних приемов он едва успевал пропускать больных: дверь с улицы беспрерывно хлопала, дверь приемной дребезжала, пациенты ожидали и в «черной», и в «парадной» приемной, так что ему приходилось метаться между амбулаторией и кабинетом. Он был вынужден для экономии времени придумать следующий выход.

– Послушай, Крис, – сказал он однажды утром. – Мне только что пришел в голову один план, который очень поможет в часы спешки. Ты знаешь, что, осмотрев больного в амбулатории, я бегу обратно в дом приготовить ему лекарство. Это обычно отнимает у меня пять минут. Неприличная потеря времени! Ведь я мог бы использовать его на то, чтобы отпустить одного из «хороших» пациентов, ожидающих в приемной. Ну, что же, поняла мою мысль? Отныне ты мой аптекарь!

Она посмотрела на него, испуганно сдвинув брови:

– Но я понятия не имею, как приготовлять лекарства.

Он успокоительно улыбнулся:

– Не беспокойся, дорогая. Я приготовил запасец микстур двух-трех сортов. Тебе придется только разливать их в бутылки, наклеивать ярлычки и завертывать.

– Но… – В глазах Кристин читалось замешательство. – Ах, Эндрю, я охотно тебе буду помогать, но только… Ты и в самом деле веришь, что…

– Как ты не понимаешь, что я вынужден так делать! – Он не смотрел ей в глаза. Сердито допил кофе. – Конечно, когда-то в Эберло я крепко горячился из-за системы выдачи лекарств. Все это теории! Теперь я… Я практик. К тому же все эти барышни от «Лорье» малокровны. Хороший препарат железа им не помешает.

И прежде чем Кристин успела ответить, звонок у дверей амбулатории заставил Эндрю вскочить и уйти из столовой. В былое время она бы заспорила с ним, стала твердо отстаивать свое мнение. Теперь же только с грустью подумала о перемене в их отношениях. Она больше не имела влияния на Эндрю, не руководила им. Теперь верховодил он.

С этого дня Кристин в утомительные часы приема стояла в каморке, заменявшей аптеку, ожидая команды Эндрю во время его торопливых рейсов между кабинетом, где он принимал «хороших» пациентов, и амбулаторией: «Железо!», или «Белую!», или «Карминовую!». А иногда, когда она говорила, что микстура с железом вся вышла, раздавался напряженный и выразительный крик: «Что-нибудь! Черт побери! Что угодно!»

Часто прием затягивался до половины десятого. Потом они подсчитывали выручку по книге, толстой счетной книге доктора Фоя, которую они нашли исписанной только наполовину, когда переехали сюда.

– Боже! Какой день, Крис! – захлебывался Эндрю. – Помнишь эти первые жалкие три с половиной шиллинга, с которыми я носился, как школьник. Ну а сегодня, сегодня мы имеем свыше восьми фунтов наличными.

Он укладывал деньги, тяжелые столбики серебра и кредитки, в табачный кисет, который доктор Фой использовал в качестве кошелька, и запирал его в средний ящик письменного стола. Он сохранил этот старый мешок, как и гроссбух, на счастье.

Он забыл теперь обо всех былых колебаниях и хвалился своей дальновидностью, побудившей его купить практику Фоя.

– Дела у нас во всех отношениях блестящи, Крис, – радовался он. – Доходная амбулатория и прочная клиентура среднего класса. И сверх того я создаю себе солидную практику консультанта. Ты увидишь, что еще будет, как мы далеко пойдем.

Первого октября он уже имел возможность предложить Кристин заново обставить их дом. После утреннего приема он с подчеркнутой небрежностью, какую усвоил себе в последнее время, сказал:

– Я бы хотел, Крис, чтобы ты сегодня съездила в Вест-Энд. Побывай у Хадсона или Остли, если предпочитаешь его. Обратись в самый лучший магазин. И выбери всю новую мебель, какую тебе нужно. Парочку новых гарнитуров