Камень небес - Валерий Викторович Дмитриевский

сопки. Не было ни коренных гранитов, ни кварцевых жил, ни кристаллов. И я решил возвращаться. Чтобы обратный ход не был пустым, я наметил себе маршрут немного в стороне от того пути, которым пришёл сюда. И скоро врубился в густые заросли карликовой берёзки. Сначала я ломился сквозь них, ожидая, что кусты вот-вот кончатся, потом подумал, что лучше вернуться и обогнуть их, иначе к восьми часам не успею. Искать меня сразу не пойдут, по инструкции поиски должны начаться через двенадцать часов после истечения контрольного срока, но зачем доставлять ребятам лишние переживания. Пытаясь обойти эти заросли, я угодил на равнину, сплошь покрытую высоким густым мхом. При каждом шаге нога погружалась в него выше щиколоток, и я двигался вперёд очень медленно и с тяжёлыми передышками. Выйдя наконец на каменистый склон, я зашагал быстрее, и всё равно вернулся к месту нашей ночёвки только в десятом часу.

– А мы уже стрелять хотели, – озабоченно проговорил Бессонов. – Ты что так поздно – месторождение нашёл?

– Нашёл, – подтвердил я, почти без сил свалившись на траву. – Месторождение мха и кустарников… Сами-то вы давно пришли?

– Давно, даже рюкзаки упаковали, чтобы обратно двигать, как ты появишься. Выходит, не судьба. Придётся опять ночевать здесь.

– Надо сегодня два костра сложить и лечь между ними. Тогда не замёрзнем, – сказал Коля. – Валежины мы заготовили.

– Ладно, молодцы. А что в маршрутах?

– Ноль. Голый вассер. Что и следовало ожидать. И чего мы сюда притащились?

Я рассказал им про свой обломок кристалла.

– Ну и толку-то? – пожал плечами Коля. – И так было ясно, что, кроме пшика, здесь ничего нет.

– Ничего не было ясно, – возразил я. – И потом, отрицательный результат – тоже результат.

Мои слова, я это понимал, звучали неубедительно. А других слов я найти не мог.

– Государь ты мой батюшка родимый! Не вози ты мне золотой и серебряной парчи, ни чёрных соболей сибирских, ни ожерелья бурмицкого, ни венца самоцветного, ни тувалета хрустального, а привези ты мне аленький цветочек, которого бы не было краше на белом свете.

Сергей Аксаков, «Аленький цветочек»

31 июля

Вот и август наступает. Саша сказал, что работы осталось недели на две, если дождей затяжных не будет… Скорей бы пройти все маршруты и улететь домой! Давно понятно, что ничего мы тут не найдём. В прошлом году кристаллы встречались чаще, пусть и мелкие, был интерес, была надежда. И радость переполняла, что уехали с Крайнего Севера да будто в рай попали: живём на берегу Байкала, поиски ведём в горах, летаем на вертолётах… А сейчас и ходить никуда не хочется, когда знаешь, что всё это так, формальность. И мысли всё время какие-то грустные приходят. Скучаю без Вити, тоскую по своим сорванцам. Мама, наверное, устала с ними, за обоими нужен глаз да глаз.

Пора себе признаться, что геология – не женская профессия. Нет, я люблю свою работу, я обожаю тайгу и горы, мне нравится искать и находить что-нибудь интересное. Но всё-таки для женщины главное в жизни – семья, дети. Их растить надо, воспитывать, радоваться вместе с ними их открытию мира, помогать в этом. А мне приходится второй год надолго расставаться со своими мальчишками. Они сейчас очень быстро растут, каждую неделю в чём-то меняются, узнают что-то новое, и я жалею, что не от меня.

Надо попросить Кирилла, чтобы нашёл для меня работу на базе, без выездов в поле. Не обязательно геологом. Знакомые девчонки как-то устраиваются на базах – в лабораторию, в отдел кадров, в спецчасть. А я и кладовщицей пошла бы. Боюсь только, что Кирилл будет против. У него с Сашей какие-то разногласия, и я ему под горячую руку попалась. Может быть, осенью он смягчится…

В этом сезоне отношения между ребятами какие-то не такие. Саша всё больше сам по себе, молчит, ходит задумчивый, и я думаю, это не потому, что находок нет. Мне кажется, что он слишком строго относится к Лёне с Колей, а они, видя это, общаются с ним прохладно. И сами они между собой что-то не поделили, это не так заметно, просто я чувствую. Не знаю, отчего это всё. Грустно, что нынешнее лето проходит как-то нескладно.

А с Колей я теперь и сама не могу по-прежнему… Три дня назад он пошёл на рыбалку, а Муха с Пиратом, как всегда, за ним увязались. Обычно собаки побегают и вместе возвращаются в лагерь, потом Коля приходит. А тут Муха прибежала одна, без Пирата. Когда вернулся Коля, я спросила у него, где моя собака. Он сказал, что не видел. Я искала, звала – бесполезно. А на следующий вечер подходит Коля и говорит: твоего Пирата росомаха, наверно, задрала, я на него на берегу наткнулся, и чтобы шкура не пропадала, снял её и между деревьями растянул на просушку. Не возьмёшь Витьке на шапку, так я заберу… Я расстроилась, мы с Пиратом, можно сказать, подружились, и я думала, что будет у нас дома собака во дворе. А тут вот как вышло.

А когда Коля ушёл, я вспомнила, как он в самом начале сезона на Пирата злился и всё от Мухи отгонял, и поняла, что это он его… Доказать не могу, просто догадываюсь, что он. Про росомаху говорил, а глаза-то от меня прятал. Неужели из-за шапки? Как он это делал, интересно: душил, стрелял, ножом резал? Я охотников-то не понимаю, когда они зверей убивают, а Коля просто живодёр…

– А как же Рио-де-Жанейро? Я тоже хочу в белых штанах.

– Рио-де-Жанейро, – это хрустальная мечта моего детства, – строго ответил великий комбинатор, – не касайтесь её своими лапами.

Илья Ильф и Евгений Петров, «Золотой телёнок»

Гладышеву было лет пятьдесят с «хвостиком». Какой величины «хвостик», я определить затруднялся. Роста среднего, седоватый, с короткой бородкой и без брюшка, что в его годы было бы неудивительно. Хотя геолог с брюшком – это, конечно, нонсенс, даже в научной среде. Он прилетел не один, а притащил с собой пацана лет шестнадцати. Гладышев называл его «Аркадий», но по виду это был самый обыкновенный Аркаша, папин сын, кроме как в Крым или в Сочи никуда из столицы не выезжавший. Пальчики музыкальные, голос тихий. Несмотря на желторотость, от него явственно несло обычным московским снобизмом, который невольно проявляется у каждого столичного жителя по отношению к провинциалам. Нагляделся я на них в московских командировках… Однажды наша геологиня попросила меня отвезти своей знакомой сибирские гостинцы – мешочек орешков