Золото в лазури - Жерар Борегар

приходилось в Париже сидеть без гроша, ничуть не огорчало, а скорее забавляло миллионершу: ведь стоить только телеграфировать банкиру, и тот переведет немедленно столько, сколько Бетти затребует. У нее на текущем счету лежат миллионы… Значит нужно только лишь добыть деньги для отправки депеши. Для этого можно что-нибудь заложить. Или, нет, не так! Ведь надо сегодня же заняться поисками голубой брамапутрской марки. Значить нужно иметь деньги под рукой. Значить возиться с залогом чего-нибудь нет времени. Гораздо проще-что-нибудь продать.

Бетти в раздумье остановилась перед блестящею витриной какого-то крупного ювелира. Взор ее прояснился: она нашла решение вопроса.

Ювелир, увидев вошедшую в магазин Бетти, вежливо спросил ее о цели прихода. Едва он узнал, что привело молодую девушку, как тон его сразу изменился: повеяло холодком. И он поглядывал на Бетти подозрительным взглядом.

– Вы желаете продать мне эти серьги? – спросил он неприветливо – А, извините, откуда они у вас?

– Что за вопрос? – возмутилась Бетти. Из магазина, понятно! Меня обокрали на пароходе, я осталась без гроша, и вот…

– Гм, гм!

Внимательно осмотрев серьги, ювелир предложил Бетти смехотворно маленькую по сравнению с действительной стоимостью серег сумму.

Бетти возмутилась.

– Но ведь я же заплатила ровно в четыре раза дороже в Нью-Йорке!

– Может – быть, может быть! – с убийственной улыбкой ответил ювелир. – В Нью-Йорке умеют обманывать наивных людей! Во всяком случае, я больше назначенной суммы не дам!

Подумав немного, Бетти сказала:

– Пусть будет по-вашему! Давайте деньги!

– Та-та-та! – ответил ювелир, глядя на девушку испытующим взором. Вы слишком торопитесь, мадам! Если бы вы предъявили какой-нибудь документ, удостоверяющий происхождение этих серег… Ну, счет ювелира, у которого вы их купили…

– Откуда же я вам возьму счет? Не могу же я все счета на покупаемые мною безделушки таскать с собой?!

– Закон предписывает нам, ювелирам, в подобных случаях уплачивать продавцам у них на дому. Ваш адрес, мадам!

Пунцовая от волнения, готовая разрыдаться от обиды, Бетти дала ювелиру свой адрес и, не помня себя, вышла из магазина с таким же пустым карманом, с каким и пришла.

Вернувшись домой, она не удержалась и разрыдалась, как ребенок,

– Какое унижение! – стонала она. – Этого еще недоставало! Меня принимают за… за воровку, пытающуюся сбыть краденые драгоценности!

III

Утром следующего дня, приблизительно в один и тот же час, мисс Бетти и Вильям Кэниц покинули свои отели и с разных концов направились в сущности к одной и той же цели: к знаменитому во всем мире, или, по крайней мере, в мире филателистов, парижскому торговцу марками Лемуанье.

Бетти, как и вчера, была без гроша в кармане, так как ювелир обещал прислать ей деньги за серьги к обеду. Но, тем не менее, она торопилась отыскать Лемуанье и сговориться с ним, или, по крайней мере, получить от него указания, где искать пресловутую голубую марку магараджи брамапутрского.

Если бы Тильбюри не обокрал молодую миллионершу, разумеется, Бетти подъехала бы к конторе Лемуанье в коляске. Но деньги Бетти попали в бездонные карманы Тильбюри, поэтому девушке пришлось идти пешком. Но идти ей пришлось не по какой-нибудь обычной улице, а по улице Парижа, т. е. мимо магазинов, о которых мечтают все женщины цивилизованного мира. И как ни была озабочена поисками марки Бетти, соблазн оказывался слишком большим время от времени она замедляла шаги и останавливалась около какой-нибудь витрины, разглядывая выставленные там модели шляп или костюмов.

Вильям Кэниц, который решил пройтись пешком, чтобы несколько размяться, издали увидел стройную и изящную фигуру своей непримиримой соперницы.

– Эге! – пробормотал он, кусая губы. Бетти не теряет времени даром! Она идет к Лемуанье! Надо обогнать ее!

И, воспользовавшись тем, что девушка задержалась около какой-то витрины, он тенью проскользнул мимо не по другой стороне улицы.

Лемуанье, знаменитость в мире филателистов, почти семидесятилетний старик, начавший скромно свое дело в Париже, когда филателизм только зарождался, а именно в 1860 году, принял другую знаменитость, т. е. короля филателистов Вильяма Кэница, с распростертыми объятиями.

– Чем могу служить? – осведомился он.

– Я ищу голубую с золотом марку раджи брамапутрского! – ответил Кэниц, усаживаясь.

– Но, месье, я же послал вам в Нью-Йорк ту единственную марку, которая была в обращении!

– Получил. Благодарю, но мне нужна и вторая!

– Господи, Боже! – побледнев вздохнул старик.

– Я был у магараджи брамапутрского в Лондоне, – продолжал Кэниц, – и он сказал мне, что он, или, правильнее, один из его слуг, – продал эту марку вам!

– Но, месье!

– Я еще из Ливерпуля телеграфировал вам, чтобы вы эту марку оставили за мной!

– Но, месье…

Старик задыхался.

– Что с вами, месье Лемуанье? – увидев, в каком жалком состоянии находится торговец, спросил встревоженно Кэниц.

– Я ведь телеграфировал вам в Нью-Йорк, месье, спрашивая, желаете ли вы купить эту вторую марку!

– Когда?

– Неделю назад, месье!

– Ну, я тогда плыл на пароходе между Америкой и Европой, и потому не мог, естественно, получить вашей депеши! Может быть, когда-нибудь изобретут способ сообщаться на расстоянии, не прибегая к телеграфным проволокам, а пока… Но где же марка?

– Но, месье, – совсем жалобно прошептал старик, не получив от вас ответа, я продал ее.

– Вы продали ее?

– Да, месье! Я не мог иначе!

– Черт возьми, кому?

– Маркизу Альбранди, Неаполь, месье! Маркиз, мой старый клиент!

– Торгует?

– Со…собирает, месье!

– Богат?

– Ми… ми миллионер, месье! Но он вам не продаст!

– Лишь бы никому другому не продал! Но вот что, месье Лемуанье! У меня к вам претензия!

– О месье!

– Постойте! Дела, по-видимому, не поправишь! Но в виде компенсации я прошу у вас небольшое одолжение!

– Приказывайте, мосье!

– Вероятно, сейчас к вам придет одна особа… Ну, одна молодая дама…. Это моя двоюродная сестра, мисс Бетти Скотт. Мы соперничаем с ней в погоне за этой самой маркой. Покорнейше прошу вас не говорить ей, кому вы продали марку!

– Только это, месье? С величайшим удовольствием! Конечно, я виноват, месье, перед вами! Прямо не знаю что на меня нашло. Я думал раз мистера Кэниц обладает уже одной маркой, зачем ему дубли? И потом, ваш экземпляр с почтовым штемпелем, тогда как второй – чистый.

– Ну хватит об этом Лучше покажите мне вашу контору! Я читал, что это кажется, крупнейшее в мире учреждение по торговле марками?

– Говорят – оживился старик, который гордился своим, действительно огромным детищем, первым в мире по торговым оборотам и по репутации неподкупной честности.

И он повел короля филателистов из одного помещения в другое, торжественно показывал ему здесь химическую лабораторию для исследования состава бумаги, на которой напечатана данная марка,