Дураки все - Ричард Руссо

на деньги Гаса, на скамье теперь была прикреплена табличка с их именами. В это утро Гас надеялся найти Элис там – одиночество и тишина парка порой действовали на нее успокаивающе. Почему бы не дать ей посидеть на их скамье, когда первые лучи солнца пронзают кроны деревьев? Здесь она может, никого не смущая, сколько душе угодно говорить по своему принцессиному телефону. Увы, Элис там не было.

Гаса вдруг охватило опустошение; он подъехал к скамье, вышел из машины и сел, не заглушив мотор и оставив водительскую дверь открытой, чтобы слушать полицейскую частоту. Перед тем как выйти из дома, он позвонил в участок, чтобы они поискали Элис. Он чувствовал, что нужно что-то сделать, но что? Сидеть в парке было так приятно. Закрыв глаза, Гас слушал, как шелестит ветерок в верхушках сосен. И мигом уснул – но вскоре, вздрогнув, очнулся в тревоге, гадая, уж не радио ли его разбудило. Что, если он пропустил сообщение? И Элис нашли? В проеме между деревьями виднелся старый отель, величественный и печальный, солнечные блики плясали на окнах верхнего этажа. “Сан-Суси”. “Без забот”. И эту идею продавали людям, у которых забот в избытке. По сути, всем, у кого есть заботы и кто лихорадочно ищет, как от них избавиться. Людям, желавшим верить в волшебные воды. В Лурд на севере штата Нью-Йорк. Если подумать, ему бы тоже не помешало средство, избавляющее от забот. Разве когда-то еще ему настолько хотелось всё бросить?

Курт, помимо прочего, сразу разглядел в Гасе непотопляемый, глуповатый оптимизм, уверенность в том, что все сломанное можно исправить. Курт инстинктивно почувствовал, что Гас постарается одолеть пораженческий, безвыходный пессимизм этого городишки, освободить его от иллюзорных оков своей несчастливой истории. Что с того, что в Бате источники пересохли, а в Шуйлере нет? Ведь от прочих недугов Бат можно излечить, не так ли? Но Гас не рассчитывал, что это потребует столько сил. И вынужден был признать, что жители Бата по натуре своей упрямы и противятся переменам. Им непременно хочется верить, что миром правит удача, а от них она отвернулась, и так будет присно, во веки веков, аминь; это кредо освобождало их от ответственности и желания участвовать в настоящем, не говоря уж о будущем.

Заблуждаются ли они? Гас теперь сомневался в этом. Быть может, они попросту реалисты. Не проходило недели, чтобы Гасу не позвонил очередной инвестор с юга штата с расспросами о “Сан-Суси”. Гас отвечал: потенциальная золотая жила, богатая история, стиль, на воды сюда приезжают из самой Атланты. “Но вроде отель расположен в этом, как его, Бате? Не в Шуйлер-Спрингс?” – “Мы города-побратимы”, – пояснял Гас, но, судя по голосу звонивших, они явно заключали, что Бат – брат-уродец из тех, кто не пользуется спросом у девушек (хотя парни с ним дружат охотно) и одевается не пойми как.

Кто знает? Может, Бату и впрямь не везет. На Хиллдейле восстали мертвые, долгие годы лежавшие в могилах, – триумф прошлого над настоящим. Стоит ли ожидать, что люди поверят в лучшее будущее, если прапрабабушка Роза словно бы в знак протеста вырвалась из зараженной земли. Земля здесь полнилась желтым гноем, и в дождь стояла не просто вонь, но вонь ядовитая. И как прикажете убеждать горожан, что рано еще сдаваться? Или втолковывать им, что у каждой проблемы есть решение, если те решения, которые ты предлагаешь им от чистого сердца, оказываются до того непродуманными и ненадежными, что обрушиваются на улицу? Как внушить горожанам веру в себя, в то, что они, по сути, хорошие люди, если есть среди них такие, кто тайком набивает квартиры контрабандными ядовитыми рептилиями? Как помешать всем прочим всмотреться в собственную небезупречную душу и разглядеть кишащих там гадюк?

Еще Курт понял: Гас не устоит перед искушением привести Элис в порядок. И не только решит исправить приключившееся с ней расстройство, но и ошибочно примет свое сочувствие к ущербной душе за любовь. Что ж, надо отдать себе должное. Он и правда пытался. Но у Элис, как и у Бата, все оказалось куда хуже, чем он предполагал, и как ни старался Гас, ничего у него не вышло. Как ни досадно это признавать, но он взвалил на себя неподъемную ношу и теперь задыхается под ее тяжестью. Греху этому есть название: гордыня. И теперь ему грозит то же, что человеку гордому[37].

За оградою парка послышался визг тормозов, и Гас поморщился, ожидая услышать лязг покореженного металла и звон разбитого стекла. А не дождавшись, представил на проезжей части раздавленное тело Элис. Быть может, это стало бы благом? Вопрос возмутил его своей подлостью. Что он за человек, раз допускает подобные мысли, пусть даже мельком?

Радио затрещало и стихло.

Однажды, вскоре после визита к Элис, Гас, вернувшись домой, обнаружил у себя в патио гостя – тот сидел, задрав ноги на столик, и смотрел на деревья. Гас не сразу узнал Курта без бороды. Некоторое время Гас наблюдал за ним из-за занавески, раздумывая, почему он пришел – не потому ли, что Гас заходил к Элис? И заключил, что это вполне вероятно. Но вполне вероятно и то, что Курт услышал, как он подъехал, и сейчас притворяется, будто задумался.

Услышав, что дверь в патио отворилась, Курт поднял глаза, улыбнулся Гасу своей неприятной улыбкой, но с места не встал и ноги со столика не убрал.

– Бокал вина? – спросил Гас.

– Я уж думал, вы никогда не предложите. – Курт намекнул на то, что с тех пор, как Гас был у него в гостях, минул без малого год, а Гас его в ответ так и не пригласил.

Гас откупорил бутылку, прихватил три бокала и вернулся в патио.

– Элис присоединится к нам?

– Лучше бы, если нет.

Гас наполнил два бокала, но и третий не убирал. В один из бокалов он налил чуть больше и протянул его Курту, а тот, засмеявшись, сказал:

– Вы заметили. – Посередине стола лежала желтая картонная папка с именем Гаса. – Люди и впрямь замечают всякое, особенно если привлечь к этому их внимание, но почти никогда ничего не предпринимают. А потом удивляются, почему в их жизни одни сожаления.

Гас сделал глоток и скривился. То ли вино отдавало пробкой, то ли к горлу вдруг подступила горечь. Скорее всего, второе, ведь Курт вроде бы ничего не заметил.

– Например, вы с самого начала догадывались, что с Элис что-то не так, но разве