Бессмертная степь - Иса Капаев

певцы, исполнители эпических песен, да и много было людей из простонародья, знающих фольклор. Энтузиасты записали всё, что возможно было найти в Ногайском, Тарумовском, Кизлярском районах республики Дагестан. Перепечатали тексты на машинке и объёмную рукопись (около 500 страниц) поэтического содержания повезли в Махачкалу, Зашли в республиканское книжное издательство, познакомились с кумыкским редактором, выпили за встречу представителей родственных народов и, оставив рукопись, вернулись в родные степи с чувством исполненного долга. Однако судьба этой рукописи до

сих пор неизвестна. И я, будучи в столице Дагестана, интересовался этим вопросом. Есть вполне обоснованные подозрения, что все книжные публикации кумыкского фольклора, появившиеся позже этого события, пополняются из пропавшей рукописи энтузиастов. В этих изданиях узнаваемы обрядовые, героические, любовные и, конечно, казацкие песни ногайцев. Особенно это заметно в произведениях фольклора, представленных записями поэтов и писателей (с них, как говорится, спросу мало).

А. Сикалиев в названной книге приводит ещё одну прелюбопытную историю. Среди ногайцев издавна бытует народная повесть «Аманхор», она состоит из прозаических и поэтических рассказов. Её, да и многие другие таварихи (предания) хорошо знал народный сказитель Тангатар. В 50-е годы Тангатар и известный в Караногае эфенди Балтен записали предания в тетради. Впоследствии тетради с записями «Аманхора» и некоторых других преданий забрал у аульских деятелей кумыкский писатель Абдул-Гусейн Ибрагимов (указ. книга, стр.44). Судьба тетрадей осталась неизвестной, но писатель издал повесть «Аманхор», опустив всё, что могло напомнить о ногайцах.

Ранее я говорил о парадоксальной метаморфозе, происшедшей с историческим Чора Нариковичем. Он из пособника Ивана Грозного в покорении Казани превратился, в ногайском эпосе, в защитника Казани. Казанские фольклористы, не разобравшись в этом, превратили ногайского Чору в национального героя татарской истории, отстаивавшего независимость Казанского ханства.

С такими недоразумениями мы встречаемся и в кумыкских произведениях фольклора. Некоторые слова из своих песен кумыкские исследователи без ногайцев не могут понять до сих пор. Так, фигурирующее в кумыкских текстах название лошади алаша фольклористы переводят как «рабочая лошадь», на ногайском же языке слово аласа означает мерин. Выражение: «Батага, мусульмане, батага!» кумыкские учёные свели к тому, что Батага — это имя человека, на самом же деле слово батага означает сход граждан, сход князей, а данное выражение — это призыв к сходу. Некоторые ногайские казацкие песни родились в период переселения ногайцев в Турцию, и вместо названия страны (Турции) в песнях присутствовало название турецкой области Анатолии — по-ногайски Анадол. Кумыкские учёные слово Анадол сделали двухсоставным — Ана Дол, и кому-то в голову пришло, что это название реки Мать Дон, в то время как и в ногайском языке, и во всех тюркских наречиях Дон называется Тан или Тен. Своим переводом кумыкские учёные ввели в заблуждение и московского кумыка М. Аджиева, который вдруг ни с того ни с сего объявил, что кумыки некогда проживали на Дону и так любили эту реку, что назвали её Матерью всех рек и всех кумыков.

Вскоре после пропажи рукописи энтузиастов один из учёных объявил о существовании кумыкской песни «Кривой кабардинский нарт Алп и борьба с ним Эдиге». Почему фольклористы выбрали из ногайской песни этот отрывок? Да потому, что его хоть как -то можно увязать с Северным Кавказом^

И ещё что интересно... Было бы вполне правдоподобно присутствие фрагментов ногайского фольклора в устно-поэтическом творчестве кумыков, если бы учёные рассказали правду об ассимиляции аксаевских, костековских, сулакских и баба-юртовских ногайцев. Произошло это потому, что кумыки в советский период были одной из титульных наций в Дагестане, были полноправно представлены в управлении республики, в сфере культуры и искусства, образования. Ногайцы же мало того, что были одной из малочисленных народностей республики, так и жили в отдалении от столицы и исторически тянулись в сторону русскоязычных административных центров, таких, как Ставрополь, Пятигорск, Георгиевск. Однако факт ассимиляции упорно скрывается до сих пор. Напротив, для русскоязычного читателя вообще скрываются какие-либо связи ногайцев с кумыками.

Вот, например, кумыкский фольклорист А.М. Аджиев делает такое пространное заявление: «Итак, фольклорные связи «Йыра о Минкюллю» ведут и в далекую Киргизию и в соседнюю Чечено-Ингушетию. Как же объяснить историческую основу этих связей? Ведь кумыки — один из древних тюркоязычных народов Кавказа, а киргизы, как и каракалпаки, у которых тоже бытовал эпос о Курманбеке, на Кавказе не жили» [26, 21]. Это называется: как бы из Черкесска попасть в Ставрополь через Париж. Пусть извинит меня уважаемый учёный, иначе чем лицемерием такое заявление не назовёшь. Кроме того, я знаю, что фольклорист читал книгу «Ногайские народные песни», а там в предисловии, в перечне исполняемых ногайскими йыравами песен, указана и песня «Курманбек» [27, 8]. Не мог он, тем более, не знать и о том, связующий Кавказ и Среднюю Азию народ живёт в нескольких километрах от кумыкских селений в ногайских аулах Баба-юрт, Геме-тобе, Тамаза-тобе, Главсулак. В дальнейшем тексте цитируемой работы А.М. Аджиев оговаривается, что ногайцы никак не связаны с кумыкским фольклором, т. к. появились на Северном Кавказе в поздние времена.

Как я говорил, тюркских ученых буквально гложет желание занять жизненно важное историческое пространство. Они задыхаются от предвкушения насытиться лакомым куском исторического наследия, оставленным ногайцами. С года смерти беклербея Золотой Орды Ногая (1300 года) начинается официальная история ногайцев. Семь веков самобытной истории — это очень продолжительный отрезок времени для существования этноса.

Пусть извинят меня мои соотечественники, но в ХX веке от былых ногаев остались жалкие остатки. В учёном мире это узрели, поняли и то, что современные ногайцы не в состоянии отстоять свое историческое прошлое. Искажение истории поощрялось идеологическими органами Страны Советов… Северокавказские учёные в один голос начали заявлять, что их предки жили от моря до моря, от Кавказских гор до самого Дона и Волги, искать и находить исторические, археологические подтверждения, присваивать топонимы огромного края. Что интересно? Кроме доктора исторических наук В.Б. Виноградова, во всём северокавказском регионе не нашлось современных русских учёных, которые стали бы на сторону исторической правды. В то время как изо всех северокавказ­ских республик идет отток русского населения, русские историки идут на поводу учёной элиты республик, которые в своих работах упрямо «осваивают» историю Предкавказья, Кубанской равнины, Прикаспия и степей, расположенных между Кубанью и Тереком. Просто поражает пассивность русских историков!

Может быть, в начале XX века советскую науку устраивала теория исторического запустения этих земель. Но очевидно, что подобная ложь не может долго продержаться в науке. Сейчас в интересах России рассказать правду о ногайцах. Вот, например, чеченские боевики взяли на вооружение доктрину о многовековой борьбе чеченского народа с Россией за независимость