Бои местного значения - Дмитрий Аркадьевич Зурков

тебя!!!». Продолжения не последовало потому, как Котяра, сообразив, что в присутствии блюстителя порядка, пусть и не в самой лучшей кондиции, вопрос нужно решать не банальным мордобитием, а сугубо официально, таким же громким рыком подал команду «Всем стоять! Никуда не расходиться!», потом быстрым шагом, делая при этом вид, что никуда не торопится, схватил свою ненаглядную и помчался домой переодеваться.

А через несколько минут появился вновь, одетым по всей форме и слегка позванивая своим «иконостасом». Чем вызвал шок и трепет у взрослых и восторженный визг у детворы. Причём больше всего этим переодеванием был поражён лавочник. Урядник, моментально сообразивший, что его шнурки с тремя лычками абсолютно не пляшут против золотистых офицерских погон с просветом и двумя звёздочками, моментально превратился в ретивого служаку, но всё же тихонько и вежливо попросил докУмент. Фёдор показал своё удостоверение, после чего блюститель порядка был готов «держать и не пущать» абсолютно любого из присутствующих по первому щелчку пальцев Его благородия. Кто-то из селян тут же поинтересовался как их земляк умудрился заслужить на грудь столько красивых блестящих штучек, на что Котяра попросил урядника, как человека несомненно грамотного, прочитать кое-что из этих самых докУментов громко и вслух.

«За отвагу и усердие, явленное при спасении от неприятеля» тот прочитал довольно бодро, потом секунд на десять споткнулся на титуловании «Ея Императорского Высочества Великой княжны Ольги Николаевны», но, всё же добил фразу до конца. Пока народ с разинутыми ртами и выпученными глазами переваривал информацию, Фёдор, достав из кобуры люгер и ткнув им в брюхо лавочнику, вежливо поинтересовался — знает ли тот наставление генерала Драгомирова о том, что хоть офицер и должен быть смирен и безобиден, как овечка, но даже посягательство на малейшее оскорбление должно вызвать с его стороны возмездие мгновенное и рефлекторное.

Потом, обратив внимание на застывшего соляным столбом урядника, спросил какое вообще положено наказание за подобные фортели, если вдруг он, Фёдор вдруг ударится во всепрощенчество и стрелять не будет. МВДшник, сверля своего родственничка и собутыльника очень нехорошим взглядом, озвучил количество лет и месяцев, которые виновный проведёт в крепких каменных стенах с окнами, забранными прочными железными решётками, отчего лавочнику совсем поплохело.

После чего Его благородие подпоручик Ермошин, взяв бедолагу под локоток, и само собой не промахнувшись при этом мимо болевой точки, предложил пройти в лавку и там уже более подробно всё обсудить. Ввернув при этом с чисто галльским прононсом давно заученные в батальоне фразы «мон шер» и «тет-а-тет». Кстати, после этого лавочника в деревне за глаза только так и называли, правда, переиначив мон шера в Мойшу…

Уже внутри, дабы привести собеседника в более адекватное состояние, врезал ему «вьюнка»… — Видя непонимание термина Михаилом Владимировичем, объясняю подробней. — Это когда правая рука относится назад для оплеухи, заставляя противника уйти в верхнюю защиту, и на том же движении корпуса левая пробивает в «солнышко», или в печень.

Проехав от входной двери до прилавка на седалищном нерве, лавочник сначала долго пытался вспомнить как надо правильно дышать и говорить, после чего последовал конструктивный диалог. Результатом которого послужило их совместное появление на крыльце, где местный куркуль во всю мощь своей лужёной глотки озвучил внезапно снизошедшее свыше на него благостное откровение после того, как Их Благородие соизволили великодушно помиловать придурка, за языком не следящего. И прощает всем своим дорогим и родным односельчанам абсолютно все долги. В доказательство чего свалил на землю все книги с кабальными записями, обильно полил их керосином из лично принесённой бутыли и собственноручно поджёг.

Народ, поняв всё правильно, дружно бухнулся в ноги и сказал большое спасибо от «всего обчества» не ему, а Котяре. А тот на прощание пообещал переливавшемуся от избытка чувств всеми цветами радуги лавочнику, что если узнает, что тот хоть одному его земляку припомнил старые долги, то снова приедет на побывку, но уже не один, а со своими друзьями-однополчанами, и что к тому времени желательно, чтобы у лавочника была готова личная комфортабельная могилка. Иначе хоронить его будут в личной выгребной яме…

Глава 7.

На очередное заседание нашего Триумвирата Великий князь Михаил пригласил «рыцарей плаща и кинжала» в лице генерала Потапова, недавно назначенного начальником ГРУ и отвечавшего за правдивую информацию из-за бугра, и, как ни странно, Воронцова, официально исполнявшего должность начальника Первого и Особого отделов при Институте. Но я сильно сомневаюсь, что круг обязанностей Петра Всеславовича этим исчерпывается. Ибо «в безудержных фантазиях некоторых господ до сих пор существует абсолютно не имеющая ничего общего с реальной действительностью от начала и до конца выдуманная Священная Дружина-2». Конец цитаты. И вышеупомянутый полковник время от времени с представителями в этих самых безудержных фантазиях выдуманной организации и общается. Ну, да и хрен с ними. Позвал их Регент, значит счёл нужным. Приедет — узнаем зачем.

А пока он не приехал, Келлер решил продолжить длящееся уже вот пару месяцев оттаптывание моей самой болючей мозоли.

— А что это у Вас, Денис Анатольевич, вид такой неулыбчивый? Не иначе все выходные занимались устранением личных недостатков по службе? — Ехидная ухмылка Его высокопревосходительства срабатывает подобно красной тряпке для быка.

Да етить-переитить вашу генеральскую маман вдоль, поперёк и по диагонали вместе со всеми вашими родственниками ближними и дальними!!! Честно говоря, абсолютно не думал, что придётся переобуваться в бюрократа в погонах! Как было проще и легче на фронте!.. Тысячу раз правы японцы, утверждающие, что лучше быть клювом цыплёнка, чем хвостом тигра! Ну, не моё это!!! Все эти приказы, директивы, циркуляры, ведомости, рапорта и прочая не один раз проклятая макулатура! Договорился было с полковым адъютантом к обоюдному согласию, так нет, понабежали крысюки-гадёныши из штаба бригады, покрутили своими носиками, пошевелили усиками и побежали обратно. Стучать своему гадскому папе о том, что комполка к обязанностям относится халатно! Я и так уже в каком-то вакууме подвис, от своего Первого Батальона даже оторвался! Скоро на всех встречных физиономиях будет читаться «Ваше высокоблагородие! За время Вашего отсутствия в Вашем присутствии не нуждались!»…

— Это он небезызвестного Вам, Иван Петрович, полковника Пономарёва вспомнил. — Келлер тем временем обращается к академику и продолжает театр одного актёра, копируя интонацию нашего Команча из будущего. — Господа офицеры! Запомните, я за вас свою работу делать не собираюсь!..

— И чем же, господин полковник, Вы так заняты, что и пару бумажек не можете за день подписать? — Заинтересовано вопрошает Павлов.

— А у него ещё детство в одном месте свербить не перестало. — «Мон женераль», блин, входит во вкус, окончательно теряет берега