Псы Господни - Олег Велесов

— Это печально, это очень печально. Считаю, что поведение нового сеньора де Сенегена нельзя считать адекватным. Однако я не вправе что-либо сделать и как-то повлиять на него. Могу лишь предположить, что в сложившейся ситуации для вас, госпожа Полада, и вашего сына лучшим выходом послужит переезд куда-нибудь в предместье. Там жизнь намного дешевле. Продайте дом, арендуйте небольшую усадьбу…

— Начнём выращивать капусту, морковку, сельдерей, что по закону тут же приведёт к утрате благородства, — продолжил я за него. — Из дворян в вилланы. Вы этого добиваетесь, господин прево?

Он скосился на меня, и я кивнул:

— Да, да, не смотрите так, я изучал юриспруденцию в Парижском университете. Увы, но заниматься возделыванием земли собственноручно дворянам запрещено, а иного выхода у нас попросту не будет. К тому же, в городе дом и клочок земли, на котором он стоит, юридически принадлежат нам, а в предместьях вся земля находится в управлении герцога Бургундии Филиппа Доброго. Сильно сомневаюсь, что он согласиться принять от меня оммаж11. Кто я, собственно, такой? Даже не рыцарь. Дворянин по происхождению, но не имеющий ни титула, ни владений. В лучшем случае, со мной согласится разговаривать его представитель на этих землях, и именно с ним придётся договариваться об аренде. А кто у нас представитель герцога Филиппа в Реймсе. Ага, это некто господин Лушар, прево и по совместительству член городского совета. Не знаете этого человека?

Прево натянуто улыбнулся.

— У вас были хорошие преподаватели, господин Вольгаст. Пожалуй, я готов предложить вам место секретаря в моём кабинете. Восемь денье в день, двенадцать ливров годового дохода. Как вам такое предложение?

Признаться, у меня ёкнуло сердечко. Двенадцать ливров для нашей семьи — это выход из затруднительного финансового положения. Шиковать не получится, но и с голоду не помрём. Да и законом не запрещено заниматься деятельностью подобного рода.

Я повернулся к маме, её взгляд выражал одобрение.

— Хорошее предложение, — согласился я. — А если вдобавок ко всему существует возможность продвижения по службе, тогда вообще замечательно.

Это был бы не просто выход из затруднительного финансового положения, но и отказ от карьеры служителя религиозного культа, что устраивало меня ещё больше.

— О, конечно, — оживился прево. — Будет и продвижение, и дополнительные выплаты. Вам стоит лишь подписать купчую о продаже дома мастеру Батисте. Вы ничего при этом не теряете. Городской совет выделит вам комнату для проживания здесь неподалёку, а все издержки за найм жилья возьмёт на себя.

Снова этот мастер Батист. Похоже на заговор. Мастер Батист очень влиятельный человек в городе, если даже городской совет участвует в продвижении его сделок. Может быть, есть смысл встретиться с ним и поговорить?

Мама взяла меня под руку. Услышав уже изрядно надоевшее имя, она проговорила елейным голосом:

— Мы подумаем над вашим предложением, господин Лушар.

На улице она выразилась яснее:

— Я не позволю продать наш дом!

Я кивнул. Продавать дом нельзя, это автоматически переведёт нас в положение третьего сословия12. Мы станем городским плебсом, лишимся дворянских привилегий, и никакие продвижения по службе не заменят их. Но, с другой стороны, перед глазами вновь замаячил ненавистный постриг. Мама говорила, что занятия в богословской школе начнутся в октябре, учёба займёт не менее трёх лет. Что ж, у меня есть три года, чтобы придумать повод не становиться попом.

Мимо ратуши в сторону Атласного двора проехала кавалькада всадников. Первым ехал герольд в жёлтом сюрко13, на груди можно было разглядеть герб господина: на ярко-жёлтом поле чёрный Андреевский крест. В руках герольд держал небольшое знамя — квадратный баннер в тех же цветах, что и герб. Такие баннеры дозволялось иметь лишь рыцарям, проявившим доблесть на поле боя и получившим за это право собирать собственное копьё14.

Господин ехал сразу за герольдом на статном рыжем жеребце одетый во всё жёлтое, отчего казалось, что и лицо его, и глаза, и волосы тоже отсвечивали жёлтым. На вид ему было около сорока, человек явно высокого статуса и не бедный. Он взглянул на меня сверху вниз и потянул поводья, придерживая шаг коня. Следовавшие за ним оруженосцы так же придержали лошадей, а один окликнул герольда, чтобы тот не отрывался слишком далеко вперёд.

— Хороший меч, — проговорил рыцарь, кивая на мой пояс. — Даю три ливра.

Ко мне тут же подскочил юный паж и, склонившись с седла, протянул золотой экю. Он держал монету между указательным и большим пальцем, она так призывно сверкала на солнце, что очень хотелось взять её.

Я отрицательно покачал головой.

— Шесть ливров и… — рыцарь окинул взглядом свиту. — И коня. Вон ту пегую лошадь. Эй, как тебя, слазь! — ткнул он в пажа. — И сбрую вместе с ней. Согласен?

Я мельком осмотрел пажескую кобылку. Так себе. Гуго учил меня оценивать лошадей по внешнему виду, эта была из тех, что не жалко и загнать. На торгах за неё дадут не больше пятнадцати су и пять за упряжь, и того ещё один ливр к предложенным шести. Семь ливров за меч, который стоит явно намного больше.

— Не согласен.

— Что так?

— Я не торгую оружием.

Рыцарь усмехнулся:

— А ты уверен, что имеешь право на такой меч?

— Это легко проверить. Стоит лишь попробовать отнять его у меня.

Я посмотрел в глаза баннерету, взглядом показывая всю его неправоту. Тот прищурился, моё откровение ему не понравилось, да и намёк на выяснение отношений по-мужски тоже удовольствия не доставил. Не то, чтобы он испугался — ни в коем случае — просто было неприятно слышать это из уст какого-то нищеброда. Оруженосцы, привыкшие понимать волю господина по выражению лица, направили на меня коней. Затоптать простолюдина в общей толчее во благо хозяина для них было не в новинку. На площади начали собираться прохожие, привлечённые намечающимся зрелищем.

Однако доводить дело до столкновения необходимости не было. Я перехватил поводья пажеской кобылки и потянул на себя, ставя лошадь между собой и оруженосцами. Паж растерялся, не зная, что делать в такой ситуации. Хоть бы меч достал и попытался меня ударить.

— Какой отчаянный буржуа, — усмехнулся рыцарь. — Что ж, раз тебе не терпится…

Он перекинул ногу через седло и спрыгнул на землю. Оруженосцы попрыгали следом, но рыцарь жестом остановил их:

— Сам! Я сам накажу наглеца.

Паж подал ему перчатки,