Псы Господни - Олег Велесов

поля возвышались трибуны, украшенные портьерами и гербовыми баннерами. Среди гербов я увидел знакомый Андреевский крест на жёлтом фоне. Вчерашний рыцарь-баннерет был среди участников, что, впрочем, не удивительно.

Трибуны имели в высоту четыре яруса, центральная была отведена для судей, членов городского совета и почётных гостей. Слева сидели дамы. Их трибуна в дополнении к разноцветным портьерам была украшена цветочными гирляндами. Дамы смеялись, махали платочками, шептались, между ними сновали слуги с подносами, предлагая вино и сладости. Справа от центральной ложи сидели мужчины. Им сладости не подавали, только вино, зато в изрядных количествах.

Поле за дорогой было заставлено шатрами. Лавируя между ними, я пробрался к ристалищу. По пути пришлось подвинуть в сторону пару несговорчивых буржуа, услышать в свой адрес нелестные замечания, получить несколько тычков в спину, зато удалось пробраться к ограждению. Участники турнира выстраивались у дальнего края ристалища за турнирными воротами, герольды готовились объявить о начале состязаний. Оруженосцы покидали площадку, одного прямо тут посвятили в рыцари. Молодой, моложе меня, он опустился на колено, а главный судья поднял над ним меч, произнёс формулу посвящения и обнял счастливчика. Одним рыцарем во Франции стало больше. Впрочем, во Франции ли? Реймс уже несколько лет входил в реестр земель, принадлежащих герцогу Бургундии.

Главный судья дал отмашку, загудели трубы, на ристалище выехали двое. Оба в боевых доспехах, на шлемах плюмаж из перьев, длинные накидки на плечах. Кони покрыты попонами, на одном с красно-белыми квадратами, на другом синяя с чёрными продольными полосами.

Насколько мне позволила понять память, это были зачинщик и защитник. Им предстояло открыть главную часть турнира — поединки конных рыцарей. Народ пришёл в волнение, того и гляди начнёт кричать: «We will, we will rock you!»

Всадники выехали на середину ристалища и остановились напротив центральной трибуны. Позади каждого встала свита из оруженосцев и конюхов. Главный судья кивнул герольду и тот объявил имена поединщиков.

— Дамы и господа, представляю вам зачинщика турнира сеньора Бетени! — он указал на рыцаря справа от себя, конь которого был укрыт красно-белой попоной. — Любимец дам, гроза лесных разбойников. Месяц тому назад на пути в Лотарингию он отправил в чистилище отряд живодёров16. Каждый раз, когда сеньор Бетени проезжает по улицам Реймса, вслед ему летят слова восхищения и воздушные поцелуи, ибо он — любимец дам и ради них способен на безумства! Он трижды выбил из седла шевалье де Жимекура и заставил того заплатить огромный выкуп, который полностью отдал на нужды церкви…

Герольд говорил минут пять и всё это время зрители слушали его, открыв рты; не часто им приходится слушать что-то ещё кроме проповеди. Следующие пять минут ушли на представление барона де Грандпре, и лишь после этого главный судья не без пафоса выкрикнул:

— Вызов брошен! Вызов принят! Да начнётся турнир!

Наконец-то. Рыцари разъехались по разным концам площадки, оруженосцы подали копья, взмах флагом — и две бронированных машины медленно набирая скорость, двинулись навстречу друг к другу. Я привык к тому, что рыцари сходятся в поединке вдоль барьера, отчего путь их всегда понятен и предсказуем, как полёт пули. Здесь барьера не было и каждый участник выбирал направление к цели, ориентируясь на текущую позицию противника. Если честно, так намного интересней. Барьер не позволял ударить соперника ниже пояса или в коня, являясь дополнительной защитой, а сейчас бей куда пожелаешь, как в настоящем бою.

К сожалению, зачинщик с защитником ничего серьёзного не продемонстрировали. Две варёных курицы. Столкновение было так себе, копья даже не согнулись, а лишь скользнули по щитам, да и то по кромке. То ли договорняк, то ли просто показательное выступление. Зрители неодобрительно загудели, на площадку полетели огрызки яблок.

Следующая пара выглядела лучше. Оба всадника были в подобии турнирных доспехов и выглядели как тяжёлые неповоротливые куклы. Такие доспехи по весу превосходили боевой едва ли не вдвое, килограмм сорок-сорок пять. Особо в нём не поворочаешься, зато риск получения травмы практически исключён — чистый спорт. Они сошлись с грохотом. Копья не преломились, но обоих рыцарей отбросило назад. Зрители взвыли. Повторять заезд, к всеобщему негодованию, всадники не стали. Вскинули руки, поклонились дамам и убыли в направлении турнирных врат.

На ристалище выехала следующая пара. В первом я сразу узнал своего вчерашнего недоброжелателя, такой же ядовито-жёлтый и наглый. Герольд, указывая на него, прокричал:

— Рыцарь-баннерет Ив дю Валь, знаменосец герцога Бургундии Филиппа Доброго! На турнире в Дижоне он выбил из седла графа Валансьена и заслужил славу победителя. В Бургундии он по праву считается лучшим.

Толпа молчала. Это было естественно, ибо бургундцев в Шампани никогда не любили, тем более что большинство жителей Реймса и окрестностей по-прежнему поддерживали не Генриха, а короля Карла, опять же чтоб не быть солидарными с Бургундией.

— Слева от меня, — проложил герольд, — молодой и отчаянный Луи-Филипп Шлюмберже! Рыцарь, на плечах которого лежит благословение покровителя города нашего святомученника епископа Никасия! Он сын главы городского совета сеньора Шлюмберже, победитель двух последних турниров. Месяц назад в Труа он сбил шлем с головы шевалье де Монтю, и сломал семь из восьми копий об остальных участников турнира!

А вот теперь зрители взвыли. От воплей всколыхнулись знамёна над трибунами и свились в кольца облака в небе. Хорошо, что птицы не летали, а то бы попадали сверху на головы.

Пока народ заряжал эмоциями воздух, я разглядывал поединщиков. Ив дю Валь был облачён в боевой доспех, лишь вместо привычного щита-экю слуга позади него сжимал в руках квадратный тарч17. Левую ногу прикрывали дополнительные щитки. Конь — крупный гнедой жеребец, явно предназначенный для сражений и турниров, а не для скачек. Голова и грудь защищены стальными латами, туловище закрыто попоной с бахромой по кайме. Всё это стоило немалых денег, сколько не скажу, но вполне сопоставимо с годовым доходом синьории моего отца.

Второй рыцарь был укомплектован не хуже. На голове горшковый шлем с нашлемной фигурой в виде птичей головы, тарч, конская защита и, что самое главное, мощная поддержка зрителей. Судьи и привилегированные гости приветливо улыбались, высокородные дамы визжали от восторга, махали платочками, и я начал сомневаться, что их любимцем был именно сеньор Бетени. Этот Шлюмберже — однозначно местная звезда, турнирный боец номер один, кумир молодёжи и наверняка недурён собой, а по-иному дамскую реакцию на него объяснить невозможно.

Представление завершилось, рыцари разъехались. Слуги закрепили ремнями щиты, подали копья, герольд вскинул над головой флаг и повернулся к главному судье. Толпа замерла.