журнал "ПРОЗА СИБИРИ" №0 1994 г. - Татьяна Янушевич

Так вот, Галка любила классическую драму. А еще — Стейнбека. Она хотела бы сыграть всех его героинь. Смешно, конечно. Смешно хотеть такое, его у нас и не инсценируют вообще. Но она все равно часто думала о его героях и героинях, с юных лет, считай, когда еще и актрисой не собиралась становиться.

Актеры ведь одни — от жизни, другие — от литературы. Вот Борис Набуров был у них в театре от жизни. Заслуженный-перезаслуженный, он сам себе придумывал костюмы и грим — вплоть до последней пуговицы, до последнего штриха. И брал все это, чудак, прямо с улицы, пока шел из дома в театр. Один день смотрит только на носы встречных прохожих, в другой раз — только на их брови или только на те же пуговицы пальто. Вот так все и высматривает, и запоминает. Наверное, Борис Иванович никогда и не мыслил литературными образами. А Галка, можно сказать, и в театральное училище подалась из любви к чтению, да и сейчас, лишенная настоящего жизненного опыта, была актрисой от литературы.

Потому она так часто и занималась беспочвенными размышлениями о книжных героях, особенно в утренние часы, когда валялась в постели в сонном еще общежитии. Почему, например, герои американских книг, размышляла она, такие вроде разные, остаются цельными, что ли, в своем мире — каждый в своем мире? Несут свое собственное постоянство... Как и их американские городишки... каждый с какими-то своими — хорошими или плохими, но своими твердыми традициями... Галке в такие минуты хотелось попасть в какой-нибудь маленький городок со своими традициями, где все всех знают... Ей вдруг становилось тошно в большом, промышленном, очень провинциальном городе, таком же, как все наши большие, промышленные, провинциальные города — и в жизни, и в книгах, и в кино. В самом деле, думала она теперь уже о наших книгах, отстраняясь от американских романов, в самом деле, герои и города все одинаковые, трудно бывает даже понять, где происходят события — в Запорожье или в Нижнем Тагиле... Одинаковые герои, производственные конфликты, диалоги... Ну, деревья, может, немножко разные растут на улицах, названия там какие-нибудь разные... дребедень... А часто и названия схожи — улиц, предприятий... Ничего решительно и навсегда запоминающегося — запоминающегося как колорит, как единственный, принадлежащий городу характер, а значит, и характер людей... Даже имена героев одинаковые: никто не додумается назвать положительного героя — рабочего человека — Альбертом, например, обязательно назовут Сергеем или там Дмитрием...

Все это, как теперь было принято, Галка связывала с политикой. Десятилетиями гуляли одни и те же заданные сюжеты — разрешенные сюжеты, разрешенная расстановка сил, и не только в романах, впрочем. У нас и жизнь была такая же: разрешенная сверху, со своими допусками, с четкой расстановкой сил, а вернее — кресел. И жизнь наших городов в действительности, а не только в литературе, лишена была всякой индивидуальности, характерности, потому что эта жизнь постоянно подстраивалась под лозунги текущего момента, а не под естественный, пусть даже прагматический, примитивный смысл. Лозунги нередко были противоречивы — даже на короткой Галкиной памяти: вчера утверждали одно, сегодня — резко противоположное. Издерганная жизнь, одинаково издерганная у всех — от министра до рабочего. И всюду — по всей стране. Потому что лозунги-то выбрасывались в едином махе, враз и повсеместно — иногда в одну ночь.

Ну, пожалуй, о политике тоже пока хватит, эта тема, в отличие от темы Зотова, звучать здесь почти не будет. Ни к чему она. Как, собственно, и размышления, и мечтания Галки о большой литературе и о ее замечательных женских образах. Они не имели никакого отношения к Галке и к ее театральной биографии. Какую бы вещь ни ставили в их театре — классическую или современную, хорошую или так себе, Галке все одно выпадали маленькие роли. Не разбежишься. Но, тем не менее, перейдем к театру.

Не каждого здесь постигает звездная судьба. Не каждая актриса блещет красотой, одарена талантом или чем там еще, чтобы получить роль героини, утвердиться в этом качестве на многие лета, вплоть до самой старости, и уж потом — окончательно постарев, уступить свое место молодой, красивой, талантливой — сопернице? наперснице? наследнице? сменщице? — кто его знает. Главное, чтобы, уступая свое место под солнцем, пережить публично трагедию возраста. В этом весь смак момента. Этот час в театре, когда звезда-героиня переходит на возрастные роли, вызывает много толков: в прессе и за кулисами. И проходит он, конечно, довольно драматично для всей труппы. Галка, хоть ей было далеко еще до рокового возраста, знала, что в ее творческой судьбе такой драмы не случится: она и теперь частенько играла старух. Понятно, что от этого Галка не блистала на сцене, а значит — ив жизни. В нее зрители не влюблялись, цветов ей не дарили, и репортеры не интересовались ее творческими планами. Что касается зарплаты, то и тут нельзя обойтись без проклятой частицы „не“ — зарплата была небольшая, как и у всех молодых актеров, без всяких там категорий и званий.

Уже упоминалось, что Галка обитала в театральном общежитии. Это был большой дом на углу двух главных улиц областного центра. И вот третий этаж этого дома был отдан под актерское общежитие, а два первых этажа занимал магазин „Детский мир" Театр был близко — стоял на верхотуре, как на макушке, города, в ухоженном скверике, видный отовсюду, обдуваемый со всех сторон ветрами — красивое, массивное здание постройки пятидесятых годов, почти старинное для молодого областного города.

Галка работала здесь уже пятый год, после столичного театрального училища. В училище она попала в свое время без всякого знакомства и блата, благодаря исключительно природным данным: красивому голосу, приятному лицу и умению естественно держаться в любой ситуации.

— Природная девочка, — говорил о ней один ее преподаватель. — Но без шика, — добавлял обязательно.

Да, шика в ней не было. Ни в жизни, ни на сцене. Потому ее фамилию можно было найти лишь в самом конце программки, а в рецензиях она и вовсе не встречалась. Это легко объяснить: кого нынче удивишь хорошим голосом, приятным лицом и естественными манерами? В искусстве нужен шик, если его нет — рассчитывать на звездную судьбу не приходится. Галка и не рассчитывала. Она сразу поняла, как сложатся ее дела в театре, поняла это без драматизации положения и спокойно работала над своими маленькими ролями. Денег решительно не хватало, она нашла „левую" работу: вела драмкружок в