Церера - Екатерина Алферов

— Конечно, доктор, — согласилась Алиса. — Мы уже начали подготовку к следующей фазе испытаний.

Я на мгновение задумалась, вспоминая о своей текущей работе над блокатором. Как странно было одновременно работать над усилением и подавлением одних и тех же способностей.

— Отлично, — сказала я. — Кстати, как продвигается работа над протоколом безопасности? Мы должны быть уверены, что сможем контролировать усиленные способности в случае непредвиденных ситуаций.

На экране появилось лицо Марка, нашего специалиста по безопасности.

— Мы разрабатываем многоуровневую систему сдержек и противовесов, — доложил он. — Включая градуированную шкалу интенсивности.

Я кивнула, чувствуя облегчение. Работа над блокатором научила меня, насколько важны меры предосторожности при работе с такими мощными способностями.

— Спасибо, брат. Продолжайте в том же духе, — сказала я. — И не забывайте о психологическом аспекте. Нам нужно убедиться, что усиление эмпатии не приведет к эмоциональному выгоранию.

— Сама не выгори, — буркнул Марк. — Ты вообще сегодня ела?

Я фыркнула и кинула в него файлом с моим расписанием, мол, смотри, какая я хорошая девочка, я всё делаю как надо.

Марк деланно высморкался в салфетку и вытер воображаемые слёзки:

— Я так горжусь тобой, сестрёнка. Наконец-то ты способна позаботиться о себе.

Я улыбнулась, гордясь своей командой. Несмотря на расстояние, они продолжали эффективно работать над проектом.

— Отлично, ребята. Я хочу получать ежедневные отчеты о прогрессе. И не забывайте, что наша конечная цель — не просто усиление способностей, а создание инструмента для лучшего понимания и коммуникации между видами.

Команда согласно закивала.

— Спасибо за уделённое время, доктор Соколова, — сказала Алиса. — Мы будем держать вас в курсе всех изменений.

Я попрощалась и завершила звонок, чувствуя смесь гордости и тревоги. Проект «Корпус» был амбициозным и потенциально революционным. Но он же нес в себе огромные риски. Я повернулась обратно к своей работе над блокатором, понимая, как важно иметь возможность контролировать те силы, которые мы пытаемся пробудить.

Я сама позвонила Августу. Он был за своей рабочей консолью и привычно улыбнулся мне:

— Снова работаем вместе?

Я кивнула. Мы молча занимались каждый своим делом, но при этом не теряли друг друга из виду. Я знала, что он рядом. Мои способности усилились настолько, что я могла дотянуться до его разума через полпланеты, но простых звонков и молчания мне было пока вполне достаточно.

В один прекрасный день я поняла, что закончила.

Я сидела за своим рабочим столом в лаборатории, окруженная голографическими схемами и проекциями данных. Передо мной лежал крохотный прибор — плод нескольких месяцев упорной работы. Это был прототип блокатора эмпатических способностей, который, как я надеялась, сможет помочь людям контролировать свои новообретенные силы.

Я осторожно взяла устройство в руки, рассматривая тонкие электроды, предназначенные для присоединения к определенным участкам мозга. Эти электроды были ключевым элементом нейронного интерфейса, позволяющего блокатору точно воздействовать на области, отвечающие за эмпатию.

— Теперь самое сложное, — пробормотала я, активируя систему генерации электромагнитных импульсов. Эти импульсы должны были подавлять нейронную активность в целевых областях мозга, эффективно «выключая» эмпатические способности.

Я перешла к настройке биохимического модуля. Эта часть устройства отвечала за медленное выделение специальных нейротрансмиттеров, временно блокирующих рецепторы, связанные с эмпатией. Я надеялась, что комбинация электромагнитного и биохимического воздействия обеспечит надежную блокировку способностей.

— Теперь проверим систему обратной связи, — сказала я себе, запуская диагностику. Блокатор должен был постоянно мониторить мозговую активность и адаптировать свое воздействие в реальном времени. Это было критически важно для безопасности пользователя.

Я улыбнулась, видя, как на дисплее загорается зеленый индикатор, подтверждающий, что система энергоснабжения работает корректно. Блокатор был разработан так, чтобы питаться от тепла тела носителя, обеспечивая постоянную работу без необходимости внешней подзарядки.

Следующим шагом была проверка системы защиты от взлома. Я запустила несколько тестовых сценариев, пытаясь «обмануть» устройство. К моему облегчению, сложная система шифрования успешно предотвратила все попытки несанкционированного доступа.

Я выдохнула, переходя к настройке модуля дистанционного контроля. Эта функция позволяла авторизованному персоналу удаленно настраивать интенсивность блокировки. Я надеялась, что это обеспечит дополнительную безопасность и гибкость использования.

Я задумчиво посмотрела на механизм крепления устройства. Блокатор был разработан так, чтобы его было практически невозможно снять без специального оборудования. Это было необходимой мерой предосторожности, учитывая потенциальную опасность неконтролируемых эмпатических способностей.

Наконец, я активировала маленький светодиод на корпусе устройства. Он загорелся ровным зеленым светом, показывая, что блокатор активен и функционирует нормально.

Откинувшись в кресле, я посмотрела на результат своей работы. Блокатор был готов к первым испытаниям. Я чувствовала смесь гордости и тревоги. Это устройство могло изменить жизни многих людей, включая мою собственную. Но оно же несло в себе потенциальную опасность, если попадет не в те руки.

— Ну что ж, — сказала я себе, — завтра начнем тестирование. Посмотрим, на что ты способен, малыш.

Ранним утром ко мне в купол прибыла целая делегация — Август, Марк, Хэл, Ким и Кира. Три обычных человека, и три эмпата. Возможно, этого будет достаточно, чтобы удержать Виктора, если что-то пойдёт не так.

Мы стояли за стеклом операционной, наблюдая, как робот-нейрохирург готовится к установке блокатора на Виктора. Мое сердце колотилось, а ладони были влажными от волнения. Это был решающий момент — первое применение устройства на человеке.

Виктор лежал на операционном столе, его голова была зафиксирована в специальном держателе. Он выглядел спокойным, но я знала, что это лишь эффект седативных препаратов. Вот теперь я действительно и окончательно стала чудовищем. Часть меня все еще не могла поверить, что провожу эту процедуру без согласия человека.

Август взял меня за руку и крепко сжал мою ладонь. Я ответила ему благодарным взглядом.

Робот-нейрохирург начал свою работу с хирургической точностью. Его манипуляторы двигались плавно и уверенно, делая микроскопические надрезы там, где должны были располагаться электроды блокатора.

— Начинается установка основного модуля, — прозвучал механический голос из динамиков.

Я затаила дыхание, когда робот аккуратно поднял блокатор и начал его установку. Каждое движение было выверенным, каждый электрод занимал строго определенное положение.

— Подключение нейронного интерфейса, — объявил робот.

На мониторах рядом со мной отображались показатели мозговой активности Виктора. Я внимательно следила за ними, готовая вмешаться при малейшем признаке аномалии.

— Активация биохимического модуля, — продолжал робот.

Я почувствовала, как напряжение нарастает. Это был критический момент — если что-то пойдет не так, последствия могут быть катастрофическими.

— Запуск системы обратной связи.

Графики на мониторах начали меняться, показывая, как блокатор адаптируется к индивидуальным особенностям мозга Виктора.

— Проверка энергоснабжения… Успешно.

Я выдохнула, не осознавая, что все это время задерживала дыхание.

— Активация защиты от взлома… Успешно.

Робот завершал последние штрихи операции, закрывая и