Экспансия на позавчера - Алексей Небоходов

Люди, что скрывались в руинах, почувствовали больше, чем спасение. Они ощутили, как мир вокруг них меняется, как то, что они знали, уступает место чему-то неизведанному, но не враждебному. Стены, что ещё недавно были холодным, мёртвым камнем, теперь дышали, жили. Улицы, ещё мгновение назад погребённые под обломками, теперь раскрывались, будто никогда не знали разрушения.

Где-то вдали фонари, некогда разбитые, вновь вспыхнули, но уже не электрическим светом. Их сияние не зависело от проводов, не зависело от топлива – оно исходило из самой материи, словно сама ткань реальности теперь несла в себе способность освещать тьму. Тогда земляне осознали, что что-то пошло не так.

Солдаты, державшие оборону среди руин, почувствовали тревогу раньше, чем успели её осознать. Они ещё не видели изменений, но уже ощущали, как воздух вокруг становится иным, как незримая сила окутывает их, словно пытаясь вытеснить. Приборы начали сбоить – экраны мерцали бессмысленными символами, тогда как датчики показывали данные, которые не имели смысла.

Кто-то попытался отдать приказ, но голос дрогнул, а слова потеряли свою силу. Их оружие было здесь, в их руках, но они уже знали – оно ничего не изменит.

Тела землян ощущали дрожь пространства. Солдаты чувствовали, как оно перестраивается, отторгая их присутствие. Они были окружены чем-то, что не поддавалось их пониманию. Мир изменился. И это был уже не их мир.

Новый мир сомкнулся над Севантором, охватывая его, словно гигантский кокон, вытесняющий всё, что не принадлежало ему. Это не было столкновение двух стихий, не случилось яростного схлеста сил, не было ни взрыва, ни обрушения – реальность просто изменилась, перестав признавать то, что ещё мгновение назад казалось незыблемым. Земная техника, военные укрепления, боевые машины, командные центры – всё, что было воздвигнуто здесь для войны, теперь теряло свою материю, словно время, внезапно ускорившись, размыло их существование.

Первая волна прошла бесшумно, но её влияние ощущалось повсюду. Оккупанты сначала даже не поняли, что происходит – всё выглядело так, будто обычный энергетический выброс прошёлся по поверхности. Но через секунду всё изменилось.

Гигантские форты, которые земляне строили в стратегических точках, внезапно начали терять свою материальность. Их бетонные стены, усиленные нанотканями и многослойной бронёй, ещё мгновение назад казавшиеся неуязвимыми, начали мерцать, словно изображения на экране, который теряет связь с реальностью.

Тени внутри укреплений дрогнули и размылись. Металл, ещё минуту назад сиявший полированной гладью, покрылся сетью микротрещин, а затем осыпался, словно ржавчина, словно древние руины, которые пролежали в песках не тысячелетия, а мгновения.

Некоторые укрепления стояли чуть дольше, чем другие. Их стены, разрываемые невидимой силой, давали трещины, словно под воздействием колоссального давления. Изнутри начали проступать золотистые всполохи, напоминающие свечение звёздного газа в глубоком космосе.

Затем всё разрушилось. Огромные строения, способные выдерживать удары орбитальных бомбардировок, потеряли свою форму, осыпались в белёсую пыль, которая тут же растворилась в воздухе.

Боевые машины теряли устойчивость. Танки, установленные вдоль разрушенных улиц, сперва просто замерли. Их экипажи, видя, как системы управления выдают ошибки, пытались что-то исправить, жали на рычаги, но ничего не происходило. Массивные гусеницы начинали трескаться, рваться, их сегменты отваливались один за другим, осыпаясь, словно карточные дома.

Башни накренялись, металлические пластины, прежде выдерживавшие мощнейшие удары, покрылись сетью глубоких разломов. Некоторые танки рассыпались мгновенно, другие же разваливались медленно, плавно, будто сами осознавали свою неизбежную гибель. Командный центр землян погрузился в хаос.

– Нас выкидывает из этого мира! – голос оператора дрожал, словно сигнал, который вот-вот сорвётся. – Генерал, что происходит?!

Голографические экраны мерцали, их изображения прыгали, отказывались передавать данные. Связь с войсками разрывалась одна за другой, как будто сама сеть информации больше не имела права существовать в новом мире. Указатели координат беспорядочно метались, системы наведения отключались, боевые алгоритмы вылетали в критическую ошибку.

Тактические карты искажались, как сломанный сигнал, превращаясь в бессмысленные линии, скручивающиеся в спирали, будто перед ними больше не существовало пространства, которое можно было бы зафиксировать.

– Оружие не работает! – другой офицер резко обернулся к генералу Хэйдену, его глаза, обычно холодные и безразличные, теперь расширились от ужаса. – Нам нужно срочно уходить!

Но они не знали, где искать спасение, ведь привычные маршруты больше не существовали, а пространство само становилось их врагом.

Радиоканалы были забиты криками экипажей. Они видели, как их техника исчезает прямо у них на глазах, и сразу же попытались эвакуироваться. Бросились к шлюзам, но двери бункеров, люки транспортов, шлюзы командных центров больше не открывались. Они сливались со средой нового мира, теряли связь с прежней реальностью, стали бесполезными, как бумажные декорации, намокшие под дождём.

Именно в этот момент началось нечто необратимое: созданные землянами пауки, некогда безжалостные машины войны, вдруг замерли, словно ощущая, что мир, которому они служили, более не признаёт их существования.

Они были оружием землян – искусственными тварями, сотворёнными для войны, для убийства, для порабощения. Биомеханические машины, лишённые разума, но исполненные инстинктов. Их создали, чтобы они подчинялись только тем, кто дал им команду, только тем, кто породил их. Но этот мир больше не признавал их.

Их движение оборвалось в один миг, словно неведомая сила лишила их цели, превратив хищную поступь в неподвижность ржавого механизма.

Тысячи хитиновых тел, многолапые тени, заполнившие разрушенные улицы, замерли в едином моменте. Вспышки глаз, отражающих безмолвную жажду охоты, начали гаснуть. Один за другим. Словно кто-то невидимый отключал их.

Те, что ещё секунду назад стремительно охотились, перегоняя людей и вгрызаясь когтями в металл зданий, теперь не могли сделать ни шага.

Их тела дрожали. Но это не была вибрация жизни. Это была судорога конца.

Их броня, некогда неуязвимая, начала трескаться. Первый разрыв прошёл по суставам. Когти, способные прорезать бетон, вдруг осыпались, как глина.

Первыми разрушились конечности. Они разламывались, теряли сцепление, падали на землю, разлетаясь облаком серого пепла. Затем пошли трещины по хитиновым корпусам. Их ослеплённые глаза схлапывались, втягиваясь в мёртвые прорези. Внутренние механизмы, сращённые с живой плотью, теперь сворачивались внутрь, буквально съедались, уничтожая сами себя.

Они не издавали звуков, ведь у них не было голосов, чтобы кричать, но их безмолвие, наполненное осознанием неминуемого конца, было громче любого вопля. Пауки, созданные для охоты, убийства и подчинения, теперь осыпались пылью, словно иллюзия, разрушенная прикосновением реальности. Их конечности рассыпались первыми, затем трещины прошли по хитиновым панцирям, и следом исчезли головы с потухшими глазами. Их существование оказалось мимолётной тенью, вычеркнутой из новой реальности. Этот мир отверг их, не оставив и следа.

Система тревоги огласила