Экспансия на позавчера - Алексей Небоходов

Но тишина не могла длиться вечно. Спустя мгновение новый сигнал взрезал воздух, сигнализируя о прямом сообщении сверху. На экране вспыхнул логотип Центрального командования, и голос, строгий, лишённый эмоций, разнёсся по залу:

– Мы не можем допустить, чтобы подобное создание существовало. Если уничтожить его нельзя, значит, нужно заставить его подчиниться.

Слова не оставляли сомнений. Земля не намерена терпеть поражение.

Тяжёлый гул разговоров пронёсся по залу. Одни советники заговорили шёпотом, другие прямо высказывали своё возмущение. Кто-то резко встал, обводя взглядом коллег, словно ища среди них единомышленников, кто-то, напротив, нахмурился и сжал губы, обдумывая слова генерала Хэйдена.

Первым высказался адмирал Вейр, командующий одним из крупнейших флотов Земли.

– Мы не можем позволить себе оставить это без ответа. Наши силы разбиты, но это лишь временное поражение. Нужно собрать флот резерва, направить ударное соединение, задействовать всё, что у нас есть. Это не Бог, не нечто всесильное – это всего лишь форма жизни, пусть и непостижимая. Любую систему можно сломать, любое существо – уничтожить.

– Глупость, – бросил министр стратегического развития Эллисон, поморщившись. – Вы хотите повторить судьбу Хэйдена? Потерять ещё десятки кораблей? Впереди у нас новая война, но, если мы не понимаем врага, любое наше движение – это лишь бессмысленная трата ресурсов.

– Тогда что? – с вызовом поднял брови Вейр. – Сложить руки и наблюдать, как они укрепляются?

– Мы должны полностью изолировать Севантор. Карантин. Закрыть систему, сделать её недоступной для полётов, поставить орбитальные заграждения.

– И надеяться, что оно останется там навсегда? – в голосе Вейра скользнула насмешка.

– А что, если оно выберется? – раздался тихий голос советника по биотехнологиям Карима Левенштайна. Он не поднял взгляда, продолжая просматривать данные на своём терминале. – Если оно способно менять реальность, если его власть распространяется за пределы планеты, что мы будем делать, когда оно решит выйти в космос?

В зале повисло тяжёлое молчание. Люди переглянулись, и в их взглядах мелькнула едва уловимая тень страха.

Наконец заговорил канцлер Совета Земли, пожилой, но по-прежнему грозный мужчина, чьё слово значило больше, чем приказы адмиралов.

– Уничтожение невозможно. Карантин не гарантирует безопасности. Остаётся единственный вариант – переговоры.

Адмирал Вейр медленно выдохнул, качая головой:

– Вы хотите договариваться с тем, что только что уничтожило наш флот?

– Я хочу понять, что оно из себя представляет, – голос канцлера был твёрд. – Если мы не можем сломить его силой, мы должны изучить его природу и найти способ управлять им.

– Или убедиться, что оно не представляет угрозы? – уточнил Левенштайн.

– Любая сила опасна, если ею не управлять, – отрезал канцлер. – Мы выясним, чего оно хочет. Мы изучим его слабости. Мы заставим его говорить с нами.

В зале снова повисла тишина, но теперь это было осознанное молчание.

Поражение осознавали все, но никто не мог сказать, какой путь приведёт их к победе.

Генерал Хэйден сидел в своём кресле, сцепив пальцы в замок, и мрачно смотрел на экран перед собой. На тактической панели высвечивалась голограмма Севантора – планеты, которая перестала подчиняться привычным законам реальности. Войска разбиты, флот бежал, а оставшиеся на поверхности люди просто… исчезли. Он проиграл.

Но ещё оставался шанс. Если оружие бессильно, остаётся последний козырь – человек.

– Вызывайте Виктора Артемьева, немедленно.

Офицеры переглянулись. Одни сразу склонились над панелями связи, передавая приказ, другие с сомнением всматривались в генерала, словно не до конца верили, что он готов прибегнуть к этому варианту. Виктор Артемьев – уважаемый офицер космофлота, бывший командир нескольких экспедиций, человек, чьё имя звучало с уважением в высоких кругах. И отец Ивана.

Мерцание тревожного сигнала разорвало ночную тишину. Виктор Артемьев вздохнул, не открывая глаз, но, когда вызов повторился, он медленно сел на постели и активировал коммуникатор.

– Артемьев.

– Капитан, это Центральное командование. Экстренный вызов.

Голос был официальным, сухим, но в нём слышалась неуловимая напряжённость.

– Говорите.

– Это касается Ивана.

Тишина. Виктор замер. Пальцы сжались вокруг устройства, но голос остался ровным.

– Что с ним?

– Прибудьте в командный центр немедленно. Вам всё объяснят на месте.

Связь оборвалась.

Виктор ещё несколько секунд смотрел в пустоту, будто пытаясь осмыслить услышанное. В груди нарастало ощущение, схожее с тем, когда корабль внезапно проваливается в гравитационную яму.

Иван…

Он знал, что его сын отправился на Севантор. Знал, что Иван выполняет приказ, что он участвует в операции по восстановлению контроля над колонией. С момента его отправки не было вестей, но в этом не было ничего необычного – Виктор привык к долгим миссиям, к военной тайне, к тому, что не вся информация доступна даже офицерам его уровня.

Но теперь его вызывают среди ночи. Теперь что-то пошло не так.

Спустя сорок минут он уже входил в зал заседаний стратегического командования. Форма сидела идеально, плечи были расправлены, шаг – быстрый, уверенный. Но в глазах – сталь.

Офицеры коротко поклонились, давая дорогу. Виктор не заметил их взглядов, не слышал приглушённых фраз за спиной. Он вошёл в центр зала, и перед ним открылось панорамное изображение Севантора.

Голограмма планеты вращалась в воздухе, искажаясь мерцающими линиями. Севантор изменился. Поверхность переливалась текучими структурами, города словно двигались, подчиняясь неведомой силе. Всё, что прежде было разрушено, теперь сияло странным, живым светом.

– Когда мы в последний раз выходили с ним на связь?

– Две недели назад. Но это был не доклад, а открытый вызов.

На экране всплыло зафиксированное сообщение: "Теперь это мой мир. Землянам здесь больше нет места." Короткие слова. Холодные. Непоколебимые.

Виктор не сразу понял, что дышит медленнее. Его сын, не просто выжил – он стал этим миром.

– Что случилось? – голос Виктора оставался спокойным, но теперь в нём звучала та напряжённость, которую он редко позволял себе выдавать.

– Севантор больше не под нашим контролем. Все войска уничтожены. Мы потеряли планету.

Говорил сам генерал Хэйден, стоявший чуть в стороне. Его лицо оставалось непроницаемым, но Виктор видел, чувствовал – это поражение для него было не просто военным крахом.

– Вы хотите, чтобы я убедил его сдаться?

Хэйден посмотрел прямо в глаза Артемьеву.

– Вы хотите узнать, что с вашим сыном.

Виктор сжал губы, переводя взгляд обратно на голограмму. Он знал Ивана с детства. Знал его рассудительность, его умение просчитывать несколько шагов вперёд, его врождённое стремление к порядку. И вдруг этот мальчишка заявляет, что Севантор принадлежит ему?

Виктор чувствовал, как холод сжимает грудь. Он не мог поверить в услышанное, не мог осознать, что его сын – тот, кого он знал, воспитывал, защищал – теперь враг Земли. Предатель.

Он смотрел на