Обратный отсчет: Равнина - Токацин

под тяжёлыми шагами хрустел гравий. Сааг-туул медленно взбирался на холм. Сперва в световом пятне показалась часть морды, потом потянулся длинный бок с плотно сомкнутыми щитками. Никаких погонщиков на загривке не было. Существо остановилось, принюхиваясь к ветру, и растянулось вдоль прозрачной стены, уложив морду на лапы.

— Видел? — Вепуат оглянулся на Гедимина. — Он сам пришёл. А я думал, он нас опасается…

Оттуда, где лежал зверь, сарматов было отлично видно — он и следил за ними, приоткрыв пару глаз. Остальные были спрятаны под бронёй вместе с дыхальцами. Гедимин прошёл вдоль стены — зрачки сдвинулись за ним, но животное не шелохнулось.

— Газ в низинах, — сказал сармат, вглядываясь в экран; если откуда-то из долин и наплывал тяжёлый туман, все его сгустки терялись в полосах ряби. — Пока не видно, но зверь, наверное, чует. На холме всё-таки безопаснее.

Вепуат хмыкнул.

— Ясное дело. Вот только — холмов тут много. А пришёл он на наш.

Гедимин пожал плечами.

— Я бы накрыл его защитным полем. Но Джагулы говорят — он этого не любит. Пусть лежит. Может, газ сюда, и правда, не поднимется. Прилив обещают так себе, вполсилы…

Вепуат взглянул на сканер и растерянно мигнул.

— Икси! Вот только что были…

— Ушли? — Гедимин взялся за прибор. Ряби вокруг было много, но характерные подвижные полосы исчезли.

— Видишь? — Вепуат потыкал в экран. — Вот тут он стоял. Ушёл…

Гедимин снова пожал плечами.

— Значит, справимся без них. Я в цех. Если что — сигналь.

…Ульсена разбрызгивалась мелкой пылью и падала на поддон, застывая в холодном воздухе. Пылинки были слишком мелкими, чтобы стучать, даже по звонкому металлу, — Гедимин слышал только прерывистый шорох. Стеклянная колба с перетяжкой остывала в «холодном» отсеке, заготовки для корпуса — костяные обломки и рэссеновый прут — лежали под печью, дожидаясь своей очереди. Гедимин думал, что до первых проблесков света доделает все детали — а потом, когда пройдёт газовая атака, достанет остывшую колбу и соберёт часы. «Нужен им звуковой сигнал, или обойдутся?» — думал он, глядя на распыляемую ульсену. «У старых был. А новых указаний не поступало. Сделаю. Не нужен — Гварза его уберёт.»

— Ух-ху, — выдохнул Вепуат, заглянув за белесую «стенку». — Гедимин, ты бы хоть защитным полем прикрылся.

— А это что? — сармат кивнул на ту же «стенку». — Специально же накрыл, так ты влез.

— Я-то вылезу, — отозвался Вепуат, с опаской глядя на руку сармата, занесённую над плазменным шаром. — А вот ты без защиты. Обернись полем! Будет авария — опять на полдня заляжешь, а мне возиться.

— Уйди, — буркнул Гедимин, выпуская из пальцев остатки ульсенового прута. Разбрызганные и застывшие пылинки посыпались на поддон. Сармат отключил плазморез и осмотрел нагревшуюся ладонь. Чёрные щитки на ней заблестели от жара, но не деформировались — температуру и расстояние Гедимин рассчитал правильно. «Самые опасные этапы закончены,» — подумал он, машинально проверяя состояние реактора. «Теперь — работа с костью. Тут, конечно, можно оцарапать броню. Но взрываться уже нечему.»

…Гедимин отпустил рычаг, и подвес подтянуло к потолку. Сармат пристально следил за ним — пару раз камень всё-таки качнулся. «Ход вперёд-назад,» — Гедимин одобрительно хмыкнул. «Вбок не тянет. Хорошо.»

Снизу камень прикрыло защитным полем. Вепуат склонился над желобком, из которого только что подняли подвес, и потянул за тросик.

— Зацепило, — он указал на конец верёвки, привязанный к «асбестовой» пряди. Её размозжило, дно желобка засыпало игольчатыми сколами и микроскопическим волокном, но и тросик, придавленный подвесом, заметно сплющился. Гедимин подёргал волокно и бросил на дно жёлоба.

— Выдержит, — сказал он, растягивая минеральную «прядь» вдоль углубления. — Один-два случайных удара ему не повредят. Но надо будет поставить метки…

Он отметил «опасный» участок насечками по краям жёлоба и протянул тросик за них вместе с парой миллиметров пряди.

— Убирай поле, — скомандовал он, выпрямляясь. — Ещё пара прогонов — тогда посмотрим.

…На складе, наполовину засыпанном песком, примитивные механизмы никому не мешали — дробильщиков камня до завтра можно было не ждать, посторонние внутрь не лезли. Гедимин прислушивался к гулу поршневой машины, смотрел, как волокно, растянутое на огромном костяном «луке», продёргивается сквозь гребни, и как сыплются на огороженный пол остатки игольчатых кристаллов.

— А хороший выход из этой руды, — вслух подумал он. Вепуат хмыкнул.

— Одна десятая — хороший выход?

— Практически чистое волокно, — Гедимин кивнул на пучок, торчащий из частых зубцов. — На Земле такого ещё поискать.

Он отцепил привод и снял с замершей установки лишние, недостаточно частые гребни. «Чистовая обработка…» — добавив ещё два, сармат запустил машину. «Надо будет над испарителем пристроить вторую решётку. И пометить, когда заложена новая партия. Пусть мокнет, не валяться же ей без дела.»

Мысли о переработке асаана занимали только часть мозга. Сармат напряжённо вслушивался — не завоет ли сирена? Сквозь три слоя защитного поля даже сигма-сканер ничего не различал. «Тихо,» — озадаченно думал Гедимин, глядя на часы. «А ведь уже светает.»

— Да хватит, — Вепуат наклонился над растрёпанной прядью. — Она уже как пух. Вынимай — и пойдём покажем Альготу.

— Ладно, — Гедимин опустил рычаг. — Интересно, что цвет почти не поменялся. Чёрный минерал — тёмно-бурое волокно.

— Тёмно-зелёное, — поправил его Вепуат. — Посмотри на отсвет.

Гедимин хмыкнул. «Верно. Зеленоватый отблеск. Чёрное с прозеленью. Посмотрим, что будет после пропаривания.»

…Вепуат вертел головой, разглядывая прозрачный купол над лагерем. Гедимин осмотрелся. Снаружи посветлело — стали видны соседние холмы. Туман сармат разглядел, только подойдя к краю, — тёмная дымка лежала в низине, распластавшись на снегу. Она не двигалась — висела на одном месте, как ей и полагалось при полном штиле.

— М-да, — сказал Вепуат, подходя к краю. — Что-то сегодня слабо. Как думаешь, поднимется к рассвету?

Гедимин покосился на дозиметр. Самые глубокие провалы кривой ещё падали ниже нуля,