Фантастика 2025-185 - Дмитрий Львович Казаков

class="p1">Увиденное во сне тревожило — уж больно реальным был этот сон. Диего допил кофе, подошёл к окну и привычно отыскал еле различимые в густой ночной темноте очертания гор — там, за рекой. И тут он вдруг явственно ощутил — что-то не так. И через секунду понял, что именно.

Когда Диего подносил сигарету ко рту, взгляд его скользнул по запястью, и… Там, на запястье, у основания большого пальца правой руки была татуировка — маленький синий якорёк. Эту татуировку пацан по имени Игорь Краснов сделал без малого полвека назад, в другой жизни и в другой стране. А сейчас этой татуировки не было — хотя она была на руке Диего ещё вчера вечером.

Не веря собственным глазам, Диего дотронулся пальцем до запястья — ровная загорелая кожа и ни малейшего намёка на синий якорёк! Шрам от ножа — памятка бурной молодости — был, а вот татуировки не было. «Вот так так, — подумал Рохо, — вот так так… Приплыли… И ещё этот сон — не связан ли он как-то с этим странным исчезновением?»

Диего закурил вторую сигарету и долго смотрел во тьму, силясь собрать суматошно мечущиеся мысли. И только когда он выпил вторую чашку кофе, он понял, что надо делать, и даже обругал себя за тугодумие. «Эухенья! Кто, как не она, сможет дать чёткий и ясный ответ на эту загадку? Ведьма Эухенья — Эухенья Мудрая, как зовут её там, в Катакомбах…».

* * *

— Чтобы получить ответ, надо правильно задать вопрос. И ещё надо быть уверенным, хочешь ли ты получить ответ, или ты всё уже для себя решил — сам. Истина может оказаться совсем не той, которая тебя устраивает, но от этого она не перестанет быть истиной. Прими её или отринь — нет абсолютных истин, как нет абсолютного добра или абсолютного зла.

Капля воды сорвалась с тёмного потолка пещеры и упала в чашеобразное углубление, подняв крохотный фонтанчик. Поверхность воды на миг дрогнула и вновь стала зеркально гладкой. «Вот так и человек, — подумал Диего, — рвётся куда-то, силясь что-то совершить, а в итоге он не более чем маленькая капля, потревожившая на секунду безмятежное спокойствие других капель, дремлющих в чаше вечности. Но фонтанчик всё-таки был, и упорядоченность нарушена, и одной каплей в чаше стало больше… Значит, не зря».

В Катакомбах было сухо — везде, и только здесь, у входа в Зал учеников, постоянно и равномерно капала просачивающаяся откуда-то вода. Каменная чаша была полна, но вода не переливалась через край. «Это Чаша Равновесия, — сказала как-то Миктекасиуатль, — сколько воды в неё добавляется, столько же испаряется за то же самое время. Гармония — нарушь её, и чаша либо переполнится, либо высохнет. А здесь, в этом Мире, равновесие покачнулось…» — «И в какую сторону?» — спросил её Диего. — «Мы иссыхаем — это хуже» — ответила ведьма, и Рохо понял, что под «мы» Эухенья имела в виду отнюдь не их маленькое сообщество, обосновавшееся здесь, в горах, а всё человечество. У них-то самих — у братства (или у секты, как иногда называли братство не слишком сведущие) — дело идёт скорее к переполнению…

— Кому многое дано, тот за многое в ответе. Шагая к горизонту, не забывай смотреть себе под ноги — не из боязни споткнуться, но чтобы не растоптать ненароком цветок или не сломать травинку. И не разрушай встреченное тобой только потому, что оно тебе непонятно или кажется некрасивым.

Диего присел в углу Зала, стараясь не привлекать к себе внимания. Миктекасиуатль нельзя мешать — она не просто плетёт вязь наполненных двойным смыслом слов. Старая bruja[109] смотрит неофитов — тех, кто могут стать ими: в Зале несколько десятков мальчишек и девчонок, и далеко не все пройдут первичный отбор. «Горная обитель», «гнездо знания», «центр древних парапсихологических методик» — братство называют по-разному (хотя ни одно из этих названий не отражает точно сути этого сообщества). Сюда едут со всей Южной Америки (и не только) — жаль, что интерес людей к «горному гнезду» далеко не всегда носит доброжелательный характер. Впрочем, с нежелательными визитёрами — спасибо Эухенье — они научились справляться…

Подростки слушают плавную речь старой женщины, а она очень внимательно изучает свечение их аур — как они воспринимают услышанное? Эухенье не нужны сканеры ауры — Рохо слышал об этих новомодных штучках, гринго вроде бы даже налаживают их серийное производство, — Миктекасиуатль обходится без них. И можно быть уверенным — если среди этих ребят есть истинно ценные, она их заметит — обязательно. За много лет знакомства с ведьмой Диего так и не понял, как она, что называется, видит человека насквозь. Понятно, что дар, но вот как этот дар работает… Хотя может ли человек объяснить, как он дышит, думает или творит? Можно, конечно, очень подробно описать процесс растворения в крови кислорода воздуха или рассказать обо всех видимых внутренним зрением оттенках биополя, но понимания от этого вряд ли сильно прибавится. А детишки — да, многие из них очень даже интересны. Диего далеко до Эухеньи, однако некоторые из этих ребят светят так, что и слепой заметит. Индиго — их появляется всё больше. И Рохо уже умеет распознавать таких детей, особенно ярко выраженных. Ещё бы — у него четырнадцать лет перед глазами Наташа с Андреем. Другие дети Диего и Мерседес: Эстебан, Кончита-Ракушка[110], любимица матери, и малыш Хуан — они обычные, а вот первенцы-близнецы…

— Сильный свет — если ты к нему не готов — может ослепить, и даже обжечь. Подумай, разводя огонь во тьме, — не зажжёшь ли ты пожар? — Миктекасиуатль говорила негромко, но голос её звучал отчётливо: акустика в Зале учеников просто феноменальная. Да и вообще Катакомбы — странное, мягко говоря, место. Британские спелеологи — они провели здесь месяц — растеряли к концу этого месяца всю свою знаменитую английскую сдержанность. И это притом, что их не допустили на нижние горизонты пещер — Эухенья мастерица отводить глаза, к тому же ей помогали её самые способные ученицы…

Каждый раз при посещении Катакомб и особенно Зала учеников Диего охватывало чувство сопричастности к чему-то очень важному и сокровенному. Здесь, под сводами этих пещер, всё дышало магией: древней и новой, ставшей продолжением древней. Настоящей магии обучали там, внизу, подальше от чересчур любопытных глаз и ушей, и далеко не сразу (и не все) новые ученики признавались пригодными для получения тайных знаний. Зато те, кого строгая Мать-Ведунья (именно так называл ведьму Диего) сочла достойными принять и нести