Фантастика 2025-100 - Даниэль Дессан

Я потёр большим пальцем подбородок.

«Черепанов тогда сыпал эмоциями, а не фактами, — сказал я. — "Убийство, ужасно, я сам видел!" Но он не говорил, ни почему физрук напал на ту женщину. Не описал даже само нападение. Я не представляю: ударил он её ножом в грудь или в спину. Помню только, что в сердце. Алексей сказал: физрука умертвили тем же способом. Учителя физкультуры нашли с пробитым сердцем. Черепанов преподнёс мне эту информацию, как месть убийце женщины со стороны советских граждан. Эмоционально. Но без конкретики».

Я смотрел, как ветер сметал шлейф из снежинок с ветвей дерева, которое росло неподалёку от окна квартиры Лукиных.

«Эмма, найди мне всю информацию, что есть в интернете о смерти учителя физкультуры из сорок восьмой кировозаводской школы. Ориентируйся примерно на те же даты: на февраль-март шестьдесят шестого года».

«Господин Шульц, к моему огромному сожалению…»

«Стоп. Вообще ничего?»

«Господин Шульц, к моему огромному сожалению…»

«Стоп. Я понял. Снова пустота. Впрочем… ожидаемо. Если бы такое случилось лет на пятьдесят позже — информацией об этих события пестрил бы весь интернет. Но в шестидесятые годы соцсетей в привычном для меня понятии не существовало. Люди получали информацию в виде сплетен, черпали её из новостей по радио и по телевизору, читали статьи в газетах. Хотя в газетах об убийстве в школе тогда бы вряд ли написали. Ведь в Советском Союзе такого не случилось бы… по официальной версии».

Я дохнул на окно, нарисовал пальцем на стекле пятиконечную звезду.

«И всё же, — сказал я, — Эмма, поищи, нет ли в сети оцифрованных старых газет. Меня интересует кировозаводская газета "Комсомолец". Номера за январь и за февраль шестьдесят шестого года».

«Господин Шульц, к моему огромному сожалению…»

«Стоп. Но ведь что-то же нашла?»

«Господин Шульц, есть отсканированные номера газет "Комсомольская правда" за январь и за февраль тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. Если вас интересует конкретный номер…»

«Не интересует. Спасибо, Эмма».

Рядом со звездой на стекле я нарисовал сердце.

«Что мы имеем? — сказал я. — На концерте, точную дату которого я не знаю, убьют женщину. Личность женщины неизвестна. Причина убийства неизвестна. Всё неизвестно, кроме того, что убийца физрук. Ситуация станет ещё запутаннее, если в сорок восьмой школе несколько физруков мужчин. Их количество я сейчас выясню у Иришки. Это единственное, что я выясню сегодня. А вот что мне делать с остальными "неизвестно" — это тоже пока неизвестно. Как тебе нравятся такие "неизвестно", Эмма?»

«Господин Шульц…»

«Стоп. Это был риторический вопрос».

Я вздохнул.

«А вот прочие вопросы не риторические. Казалось бы, какое мне дело до того убийства? В СССР ежедневно сотни людей умирают насильственной смертью. Но вот именно это убийство, Эмма, мне всю малину портит. Я уже запланировал, что после февральского концерта зрители запомнят моё выступление. Которое там наверняка будет. А не убийство женщины. Эмма, это убийство случится совсем не в тему. Разобраться с ним обязательно нужно. Или физруку ноги сломаю, чтобы он на том празднике не появился».

Я провёл пальцем по запотевшему оконному стеклу — проткнул нарисованное сердце нарисованной стрелой.

«Поэтому я вижу сейчас перед собой две задачи. Слушай и не говори, что не слышала, Эмма. Во-первых, я разберусь с этим дурацким убийством. Как? Пока не представляю. А вот зачем — это я тебе уже объяснил. Я и себе помогу, и женщину спасу. Тут, как ни погляди, сплошная польза. Раз уж я начал эту новую жизнь со спасений, то почему её так же не продолжить? Тем более, что я пока и варианта другого не вижу. Вот так вот, Эмма. А во-вторых, мне нужно разобраться с математикой. Как я это сделаю? Хм…»

— Die Nacht ist die Mutter der Gedanken6, — произнёс я. — Ночь рождает мысли. В общем… разберусь.

Я зевнул.

* * *

В комнату вернулась Иришка.

Я тут же обратился к ней с вопросом.

Лукина сказала, что в сорок восьмой школе есть три учителя физкультуры. Она меня порадовала тем, что все три физрука в нашей школе — мужчины.

* * *

В четверг первым уроком у нас была математика.

В начале урока учительница со скорбным выражением на лице объявила, что мы её расстроили. Сказала, что ожидала от нас «большего». Напомнила, что до выпускного экзамена осталось четыре месяца («а некоторым — шесть месяцев до вступительных экзаменов в ВУЗ»). Вероника Сергеевна покачала головой, по-стариковски поохала (в её исполнении это оханье смотрелось забавно).

Она вернула нам тетради, в которых уже стояли оценки за проверочную работу.

Выждала, пока мы их откроем и спросила:

— Ну, что, ребята? Вы довольны своими результатами?

Глава 14

За окнами сорок восьмой кировозаводской школы ещё не полностью рассвело. Улица будто бы пряталась в тени. Но птицы уже проснулись. Звуки их звонких голосов проникали в класс даже через окна, где щели в рамах заклеили на зиму бумагой. Я с трудом, но всё же слышал едва различимое птичье чириканье. Оно звучало на фоне встревоженного шёпота школьников, шелеста тетрадных страниц и тихого гула ламп у меня над головой.

— Ребята, вы довольны вашими результатами проверочной работы? — повторно спросила молодая учительница.

Я заглянул в свою тетрадь — увидел там выведенную красными чернилами красивую цифру «пять» под честно списанной с промокашки Черепанова проверочной работой. Повернул голову, рассмотрел в Лёшиной тетради такую же пятёрку. Заметил, что Черепанов уже не любовался своей честно заработанной оценкой. Он чиркал карандашом по промокашке, вычерчивал там контуры то ли автомобиля будущего, то ли лунохода. Я заметил, как печально вздохнула сидевшая перед Черепановым Иришка.

— Трояк, — пробормотала Лукина.

— У меня тоже тройка, — сказала её соседка по парте.

— Вероника Сергеевна, у меня четвёрка, — сказала Надя-маленькая. — Я в третьем примере напутала.

— Я помню, Надя, — ответила учительница математики. — Ты почти справилась. Тебе немножко не хватило внимательности.

— А у меня тройка, — жалобно обронила Надя-большая.

— И у меня.

— У меня тоже трояк.

— У меня двойка. Родители меня убьют. Вероника Сергеевна, когда можно пересдать эту работу?

— Вероника Сергеевна, я тоже хочу пересдать!

— Вероника Сергеевна, у меня из-за этой тройки может не выйти пятёрка за четверть!

Молодая учительница