Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 5 - Стас Кузнецов

птица до смерти перепугана. Нет в этой несчастной невольнице никакого желания близости со мной. Её страх отрезвил меня лучше ледяного душа. Я сделал шаг назад. Наложница же вцепилась мне в сорочку мёртвой хваткой.

— Вам будет хорошо, я обещаю, — умоляюще зашептала наложница, так будто от моего согласия зависела её жизнь. — Я сделаю все, все, что вы только пожелаете… Все!

Я попытался разжать её пальцы, но испугался, что попросту сломаю ей руки. Из всего этого спектакля было очевидно одно, что здесь таится какая-то очередная чертовщина.

Однако не убьют же эту девчонку в конце концов за мой отказ. Во мне нарастало раздражение и нетерпение. По всей видимости рабыня старалась угодить своим господам, чтобы они удостоверились, что она пыталась всеми силами угодить их гостю. В то же время как женщина, она боялась близости с неприятным ей чужаком. В любом случае, какие бы мотивы ей не двигали, я уж точно был не готов к таким игрищам с насмерть запуганным созданием.

Я наклонился и едва слышно, для нее прошептал.

— Отпусти, — попросил я. — Не бойся, я не трону тебя.

— Чем я плоха? — разжимая пальцы, спросила наложница, заглядывая мне в глаза. — В прежние времена сам султан не брезговал моим обществом.

— Ты всем хороша, но ты не для меня, — ответил я ей, вновь протягивая бусинку. — Забери свой дар.

Девушка в ужасе смотрела то на меня, то на бусинку, глаза её заблестели.

— Боги покарают тебя за жестокость, странник!

Она наконец-то взяла бусину из моей ладони и положила её себе на язык, сомкнула губы, зажала рот двумя руками и с усилием сглотнула бусину. По щекам её скатились две слезинки.

Реакция у нее была, будто она не бусину сглотнула, а мышьяк приняла. Так и подмывала заверить наложницу, что беда решится после первого хождения в туалет.

Меня в конец этот цирк доконал. Я терпеть не мог женских слёз и ненавидел все эти их уловки и игры в угадайки.

Я позвал нукера и, сказав им, что сегодня слишком устал, попросил увести девушку. Он послушно склонил голову. С явным сочувствием глядя на девчонку. Девушка безропотно, опустив голову посеменила за ними к выходу. В дверях задержалась и обернувшись, вдруг зло прошипела.

— Будь ты проклят, грязный чужак! Я стану твоим кошмаром! — её искаженное гневом лицо потеряла всякую красоту и привлекательность.

Двери закрылись, я еще долго смотрел ей вслед в немом изумление. Уж больно резко произошла эта перемена, от покорной ко всему готовой рабыни, до злобной разобиженной бабы. Промелькнула даже мысль, что может мне подсунули какую-то психичку с биполярным расстройством.

Я решил пока плюнуть и размазать. Мне кроме ненормальных наложниц забот хватало, одно то, что люди продолжают висеть на крестах, чего стоило.

Я вернулся к себе на кровать, прикрыл глаза. Стал медленно магией прощупывать поле. Ожидаемо нащупал слежку. Следили три человека, плюс на выходе из наших апартаментов стояло на страже аж четыре делибаша.

Я поймал пульс одного из соглядатая и стал медленно его замедлять. Шпион обмяк и уснул крепким здоровым сном. То же самое я проделал с двумя другими. Как обычно, когда я использовал целительную силу сокола не по назначению, мне сделалось плохо.

Я взял с прикроватного стола кувшин воды и осушил его. Сожрал с подноса все фрукты и рахат-лукум. Затем снова лег в постель и стал ждать, когда Томаш с Филом отделаются от своих поклонниц и придут ко мне в спальню для переговоров.

Время шло, эти двое не торопились, и как я не пытался бороться со сном, сон меня все же сморил.

Глава 5

Сон был липкий, навязчивый и абсолютно бредовый. Из абсурдного вопроса, что было вначале — курица или яйцо, в объектив сна выкатилось то самое первородное яйцо. Изнутри яйца постучалась жизнь, яйцо дрогнуло, перекатилось с боку на бок, покачалось неваляшкой туда-сюда и с треском лопнуло. Скорлупа пошла сеткой зигзагообразных трещин и стала кусочек за кусочком отваливаться, давая дорогу новой жизни.

Вначале наружу выдавились ошметки яйца, через которое виднелась плоская головка, но эта головка принадлежала вовсе не желторотому птенцу. Из яйца медленно, изгибаясь кольчатым телом, выползал толстый червяк. Червяк стал жадно поглощать останки своей утробы и не родившегося плода, при этом стремительно разрастаясь. Когда червь занял собой все пространство и стал величиной с хорошего питона, он пополз на меня. Кольцо за кольцом он стал разматываться ввысь, пока наши головы не встретились.

Я же не мог пошевелиться, не мог сопротивляться, не мог сбежать из этого кошмара. Эта беспомощность, обреченность была невыносима. В отчаянии я заорал. Найдя отверстие, червь скользнул мне в разинутый рот и пополз по горлу, дальше в пищевод, выгрызая внутренности, забирая моё дыхание.

Меня что-то дернуло в явь. Я проснулся. Сердце прыгало, как бешенное, перед глазами стояла кровавая пелена. Подрыгал рукой ногой, головой, проверяя двигательную активность. Открыл глаза и долго тупо смотрел в пляшущие на потолке тени от лампы, пытаясь надышаться воздухом и сбросить сон. Однако ощущения упрямо лезли в реальность, от чего внутри все саднило и тянуло блевонуть. Я был насквозь мокрым, с отвращением к самому себе подумалось, что я обмочился с перепугу.

— Эрик! С тобой все в порядке⁈– надо мной склонились две встревоженные рожи, белобрысая Томаша и рыжая Фила,

Я едва не застонал, только этих двоих мне сейчас не хватало, если они просекут про моё ночное недержание, то ржать будут до конца моих дней. Все же странно устроен человек, мгновение назад мои внутренности вполне реалистично жрал червяк, а я так всполошился за свою репутацию, что даже сей отвратительный факт стал отходить на второй план.

— Он и порядок вещи несовместимые, — проворчал Фил.

Я перевел на него взгляд. В руках этот паршивец держал пустой кувшин.

Запоздало я сообразил, что Фил прибег к своему излюбленному способу побудки и окатил меня водой. Несмотря на то, что он вытащил меня из ада, и я был ему благодарен, постоянно терпеть такую хрень, я не собирался.

Я резко вскочил, в секунду оказавшись возле Фила, и от души влепил ему затрещину. Кувшин выпал из его рук и, мягко спружинив, упал на кровать.

— За что⁈ — возмутился Фил, потирая затылок.

— За все хорошее! Всю кровать мне опять водой залил! — прорычал я. — Будить меня нужно